В объятиях Тени. Сильвия Лайм

под ноги с криком: “Только ты”?

      В голосе лайета проскочила легкая издевка. Стыд обжег кожу, сдавил горло. Вот хамло!

      – Не всем, – проговорила я, испытывая почти непреодолимое желание содрать с нахала капюшон и отвесить звонкую пощечину. С другой стороны, откуда ему знать: может я и впрямь шлюха?

      – Чем же я оказался лучше? – продолжал он между тем. И на этот раз голос приобрел обманчивую мягкость. – Понравился тебе?

      Я стиснула зубы, гордо вскидывая подбородок.

      – Да я просто обозналась. На дедулю моего немощного показался похож. Думала тебе стряпуха хорошая нужна, кашу для беззубого рта варить!

      И вот куда меня понесло?..

      Несколько секунд мужчина оставался неподвижно-удивленным. Словно перед ним на тарелке лежала вареная сосиска, которая неожиданно превратилась в змею и цапнула его за палец. Затем он медленно сделал шаг вперед, приближаясь ко мне на опасно близкое расстояние, наступая и подавляя. Возвышаясь всей своей огромной темной фигурой. Я тут же попятилась назад. Сердце гулко отдалось в ушах, по венам заструилась дрожь.

      И вдруг спина уперлась в стену. Затылок коснулся холодного камня – бежать некуда. Грудь с глубоким декольте высоко вздымалась от тревожного дыхания. А в следующую секунду капюшон мужчины медленно упал назад, откинутый пальцами в перстнях, а затем и платок слетел с лица.

      Я ахнула, не в силах сдержать удивления. Передо мной стоял тот самый незнакомец из парка! Его сиреневые глаза смотрели с ехидным превосходством, а губы дерзко и мрачно улыбались.

      – Узнала, наконец, – проговорил он мягко, опуская руки на стену с двух сторон от моего лица.

      Я вздрогнула, чувствуя, как вновь накатывают те странные ощущения волнения и трепета. Мужчина склонился к моему уху и глубоко вдохнул. Тело тут же отозвалось затаенной вибрацией. Он не касался меня, но его жар начал незримо обжигать. Тонкий дурманящий аромат проник в легкие, и мои мышцы вдруг стали мягкими, как тающее мороженое.

      Новый хозяин опустился к ключице и коснулся языком кожи, проведя вверх по шее в странном диком жесте.

      А потом резко отстранился. Его глаза блеснули и снова потемнели, став почти нормальными.

      “Все-таки не линзы” – мелькнула шальная мысль где-то на задворках сознания.

      И вдруг непонятно откуда мужчина резко вытащил кинжал и с невероятной силой воткнул его в каменную стену. Около моего лица. Я вздрогнула от неожиданности. Громкий треск раздался у уха, отколотые куски посыпались на пол.

      – Признавайся, тебя подослали убить меня? – резко произнес он, все еще находясь слишком близко, чтобы можно было нормально соображать.

      – Нет! – воскликнула я, понимая, что подобное обвинение разрушит все мои планы на будущее. А может и того хуже.

      Он сжал зубы.

      – Тогда, зачем эти странные волосы, дурацкий наряд? Чтобы я заметил тебя и взял к себе? – все это больше смахивало на допрос обвинителя. Но почему тогда он не отстранится? Почему его рука касается пряди у моего виска почти ласково? Этот контраст между голосом и движениями