Неслучайные случайности. Вера Мир

в другую сторону. Так ему хотелось казаться выше. В отличие от Никиты, который был под два метра, он вырос чуть выше метра шестидесяти.

      В тот день Лёва узнал, что у его друга Никиты какое-то странное и неизлечимое заболевание, и ему даже страшно было думать об этом, сознание просто не принимало информацию о том, что Никита, высокий рыжеволосый мускулистый красавец, вдобавок ко всему ещё и остроумный, готовый помочь в любую минуту, скоро умрёт… Какая несправедливость. Да что там они себе думают, пробегали мысли. И кто они, собственно, Лёва не мог сформулировать, только почему-то к кому-то, к ним, были адресованы его думы.

      Вспоминал Лёва, как Никита перед последним отъездом сказал ему, к тому моменту они уже прилично выпили:

      – Ты, брат, давай дерзай, женись на Инге. Я неизвестно вообще, вернусь ли. Знаешь, меня предупредили, никому ничего… Но тебе можно. Ты ж… Да. Так вот, в стране меня не будет. Лёв. Ты, конечно, рот на замке и все дела… Ну, пойми. Это я только тебе могу сказать. Даже родители не в курсе. Им достаточно уже того, что я вообще в военные пошёл. Боятся они за меня, представляешь, один я у них.

      – Понимаю их. Я из-за этого в аспирантуру поступил, не хочется покупать военный билет. И невоенный я человек.

      – А я, как оказалось, вот наоборот. Но мои… я и не предполагал, что до такой степени гражданские. Мать плачет, батя хмур, как злой медведь.

      – Никит. Ты думаешь, что медведи бывают добрыми?

      – Бывают. В цирке, например. А еще… помнишь анекдот? Заяц идёт по вагону, кричит, кто на него. Медведь встает, и говорит, что он. Так заяц стал кричать, кто на них с Мишей. Ну вот. Ты – заяц. Я – тот самый Миша. Разве ж я не добрый?

      – Смешно. Всё дурачишься. Вопрос-то серьёзный.

      – Лёв. В общем, я отказываюсь от своей любви к Инге в твою пользу.

      – Дурак? У меня – ни внешности, ни физической формы. Посмотри на меня. В свои двадцать четыре я уже лысею и рост мой… Нет. Я… не буду говорить, на сколько сантиметров ниже тебя. И всё остальное у тебя лучше и больше. А потом ты действительно добрый и…

      Нет. Ты достойнее. И пусть Инга сама выберет. И я уверен, что выберет она тебя. Не согласен.

      – Кремень ты, Лёвка, друг. Но ты слышал. И точка.

      Давай петь. – Никита взял гитару и так пел тогда… Проводив Никиту, Лёва и Инга так и дружили. О своих чувствах он ей не говорил, любил потихоньку, помня про друга, а она и не знала, насколько сильно пересеклись дружба и любовь, и какую роль сама Инга играла в жизни парней.

      О заболевании друга Лёва узнал в больнице, где тот лежал, поведал ему сам Никита.

      – Сказали, что последняя стадия. Так… вот, друже.

      – Что это за друже?

      – Лёва. Это важно? А знаешь, я ни о чём не сожалею. Боли пока не чувствую. И совсем не боюсь. В жизни своей недолгой я столько повидал. На моих глазах одному парню руку оторвало, а другому, Лёва, голову снесло. Жуть, короче.

      – Да где ты был-то?

      – Этого тебе лучше не знать. Но я там был, и, считай, жизнь моя намного дольше твоей. Вот и всё.

      – Надо ещё раз проверить.