ПАНК 57. Пенелопа Дуглас

ногами. Тогда она сможет спокойно провести время с парнем, который уже в пути сюда и будет с минуты на минуту.

      Как будто я все маме расскажу.

      Словно мне есть до этого дело.

      – Просто я хочу сказать, – говорит она, уперев руку в бок, – что эти книги только мозги тебе засоряют.

      – Ну что ты мне рассказываешь? – подыгрываю я. – Все эти глобальные концепты едва ли уместятся в моем крошечном мозгу. Этого вполне достаточно, чтобы заставить меня почувствовать себя тупой как пробка. – А потом я ее заверяю: – Но ты не переживай. Я обязательно скажу тебе, если мне понадобится помощь. А теперь дай мне поспать мои законные девять часов, пожалуйста. Тренер собирается прогнать с нами утром всю программу.

      Она недовольно ворчит и бросает взгляд на мою стену.

      – Поверить не могу, что мама разрешила тебе сотворить со своей комнатой такое.

      А потом наконец разворачивается, уходит и закрывает за собой дверь.

      Я смотрю на стену. С год назад я повесила на нее черную доску, на которой можно писать, рисовать и просто калякать. На ней размашистым почерком написаны тексты Мишиных песен вперемежку с моими собственными мыслями и какими-то каракулями.

      Еще к ней приколоты фотографии, плакаты и написано много всего, что имеет для меня какое-то особое значение. Вся моя комната особенная. Это место, куда я никого не привожу, особенно своих друзей. Они только посмеются над моими, что уж греха таить, убогими художествами, которые я все равно люблю, и словами, моими и Мишиными.

      Я уже очень давно поняла, что не нужно раскрывать свой внутренний мир окружающим. Они любят судить, а когда меня не судят, я чувствую себя счастливее. Есть вещи, которые лучше держать при себе.

      Телефон на кровати начинает вибрировать, и я тянусь за ним.

      – Мы снаружи, – гласит сообщение.

      Тыкая средним пальцем в экран, я набираю ответ:

      – Буду через минуту.

      Наконец-то. Мне просто необходимо поскорее отсюда выбраться.

      Отбросив телефон, я снимаю майку и стягиваю пижамные штаны. Все это летит на пол. Подбегаю к креслу и хватаю джинсовые шорты.

      Натянув их, надеваю через голову белую футболку, а на нее – серую толстовку.

      Телефон снова вибрирует, но я никак не реагирую.

      Иду я, иду.

      Засунув в карман немного налички и мобильный, хватаю шлепки, открываю окно и выбрасываю их вниз, на землю, через козырек крыльца.

      Затем собираю волосы, завязываю их в хвост и вылезаю в окно. Аккуратно закрываю его, оставляя комнату темной и тихой, будто я там мирно сплю. Неслышно ступая по крыше, подхожу к черной лестнице с боковой стороны дома, спускаюсь на землю, подбираю обувь и выбегаю по лужайке на дорогу, где меня уже ждет машина.

      Я открываю дверь.

      – Привет, – здоровается Лайла с водительского места, пока я залезаю внутрь. Я оборачиваюсь, замечаю на заднем сиденье Тена и киваю ему.

      Захлопнув дверь, нагибаюсь и надеваю шлепки. Я вся дрожу.

      – Черт, поверить не могу, что до сих пор так холодно. Завтрашняя утренняя тренировка будет сущим адом.

      На