Название | До встречи на небесах! Небожители подвала |
---|---|
Автор произведения | Леонид Сергеев |
Жанр | Современная русская литература |
Серия | |
Издательство | Современная русская литература |
Год выпуска | 2018 |
isbn | 978-5-00095-574-1 |
И следовало преобразовать пионерию и комсомол в молодежные организации по типу бойскаутов, зелёных, антиглобалистов. (У этих последних вполне привлекательный лозунг: «Не дадим всему миру превратиться в одну потребительскую Америку! Сохраним разность культур!» В самом деле, не могут разные страны жить по одним правилам, глобализм уничтожит особенности народов.) Следовало на госслужбу выдвигать людей не по преданности партии, а по умственным способностям. И поменьше пичкать людей идеологией, а побольше дать им самостоятельности.
А всех, кто рвался на Запад, надо было выпустить. Истинно русские не уехали бы. Как не вспомнить великого патриота Чайковского, который презирал всех эмигрантов: «…меня глубоко возмущают те господа, которые с каким-то сладострастием ругают всё русское и могут, не испытывая ни малейшего сожаления, прожить всю жизнь за границей, на том основании, что в России удобств и комфорта меньше. Люди эти ненавистны мне, они топчут в грязи то, что для меня несказанно дорого и свято».
И Пушкин говорил, что «никогда ни за что не хотел бы поменять Отечество». Видимо, не зря Андерсен считал Россию «жемчужиной всех государств Европы». Он имел в виду не только наше богатство (недрами) и красоту нашей природы, но и русский народ, добросердечный, бесхитростный, незлопамятный, для которого главное не «золотой телец», а духовные ценности и ценность человеческого общения. И не случайно лучшие из «инакомыслящих» – те, кто «метил в коммунизм, а попал в Россию» (Максимов, Синявский, Зиновьев), впоследствии пожалели о своей деятельности. А так что получилось? Оставшиеся диссиденты (разумеется, все «богоизбранные») при поддержке американцев стали изнутри разрушать страну, претворять в жизнь план Даллеса – «разлагать, развращать, растлевать советскую молодёжь». Всё запретное, даже третьесортное, стало вызывать повышенный интерес, дурацкий ажиотаж (сборник «Метрополь», «Бульдозерная выставка»). Короче, на сцену опять вылезли старые персонажи; выставки прикрыли, в кафе запретили играть «музыку загнивающего Запада», в газетах появились статьи о «тунеядцах». Так всё повернулось, хоть лопни, так.
Но новые веяния уже были неостановимы: под контролем комсомола, но всё же играли джаз, и полулегально устраивались выставки авангардистов, на вечерах поэзии читались левые стихи, из-за кордона провозились пластинки и запрещённая литература. Перед нами ещё долго маячили вожди, дубоватые идолы, но мы оставались самими собой.
Кстати, в те годы среди моих приятелей художников и литераторов было немало диссидентов, но уже тогда я догадывался, что по сути их искусство разрушительное. (Позднее заметил, что оно ещё и антирусское. Поэт Б. Авсарагов говорил: «Все диссиденты – с червоточиной».) Эти мои приятели с радостью встретили разгром страны, и, после наших жутких споров, стало ясно – мы никогда не договоримся,