Благодаря и вопреки. Борис Бейлин

говорили на иврите, а Моше переводил поочередно то мне, то ему. Я показал им свою фирму, и Моше сказал мне: «Рами все очень понравилось, и он уже представил себе, как и где будет размещено производство». Я был очень воодушевлен. «Надо же, какой профессионал, с полувзгляда все понимает».

      Первый день знакомства закончился в ресторане. Я тогда сам в рестораны не ходил – на них просто не было денег. Но тут такое дело – иностранцы, да из Израиля!

      Еще через три месяца я опять летел в Израиль, предвкушая важность предстоящих встреч и переговоров.

      «Первые контакты такие и должны были быть – ни о чем, – уговаривал я сам себя. – Ведь нам надо было для начала хотя бы познакомиться. А вот сейчас мы начнем говорить по делу, разработаем какой-то план или еще что-нибудь. Как мне повезло, Рами же профессионал, он наверняка знает, как можно быстро все организовать», – рисовал я в уме радужные планы всю дорогу от Санкт-Петербурга до Тель-Авива.

      На следующий день я встал рано и с нетерпением ждал звонка. Моше появился около восьми. Его фирма была недалеко, в Раанане, и представляла собой небольшую по нашим российским меркам механическую мастерскую. На нескольких станках – токарных, фрезерных и одном ЧПУ – они с партнером, тоже бывшим русским, делали какие-то заказы для авиации. Малые размеры фирмы компенсировались ее электронной начинкой. Илья, партнер Моше, со своего компьютера производил настройку и управление CNC. С помощью факса шла коммуникация с заказчиками и поставщиками. Станки были оснащены инструментом со съемными твердосплавными пластинками. «Да, – с уважением подумал я, – мал золотник, да дорог».

      Рами пришлось ждать долго. Моше был занят своими делами, а я слонялся без дела по улице, не зная, чем заняться. Рами появился только к двум часам дня, и мы втроем поехали в Тель-Авив. «Ну наконец-то займемся делом», – радостное возбуждение пока еще не покинуло меня. Однако сначала меня привезли в китайский ресторан. Его владельцем был сын Рами. Мне, конечно, уже хотелось есть, но больше всего хотелось скорее начать работать. «Работа» началась примерно через час в небольшой кладовке ресторана, полностью заставленной какими-то вещами и находящейся на его втором этаже. «Ничего себе обстановочка», – с тоской подумал я.

      Рами вытащил из ящика стола фильтры, а на листочках бумаги стал рисовать схематично, что собой должно представлять производство, как следует проверять фильтры на герметичность и упаковывать их в коробки.

      Мне, инженеру-технологу, привыкшему к точности всей проектной документации, объяснения Рами показались каким-то детским лепетом взрослого человека.

      – Моше, что он мне показывает? Разве у Рами нет проекта предполагаемого завода? Разве, кроме этих фильтров, нет ничего? Если у него был свой завод фильтров, то у него обязательно должна быть какая-то технология. А специальное оборудование, какое оно, кто и где его производит? Не может быть, чтобы не было чертежей с необходимыми техническими требованиями. Из какого материала сделаны эти фильтры?

      – Борис, Рами не инженер, но он силен