… если нельзя …. БИРИСИ

потом с третьей… Можешь их каждый день менять. У тебя с ними одна культура, одинаковая кровь. А с нашей девушкой не так. Один раз берёшь ответственность, и на всю жизнь. Ты так сможешь?

      – Вы смогли?

      Теперь Алифу явно пришлось сдерживать себя. Он набычился, расправил грудь, но через секунду вздохнул, чуть выпятив подбородок, сказал:

      – Сынок, ты меня с собой не равняй. Я москвич, это да. Но у меня воспитание другое. Меня учили уважать свой народ, традиции, религию. Я знал на ком женюсь, ещё когда в младшую школу ходил. И уже тогда я знал, что это на всю жизнь. Я уже тогда думал о семье, о детях.

      – Я, конечно, не думал о таких вещах в детстве, да… – Иван едва заметно улыбнулся. – Только я ведь не просыпаюсь каждый день с мыслью, закрутить с кем-то новый роман. И мне не всё равно, с кем провести этот день, и завтрашний. И я могу обеспечить свою невесту: жильё, деньги… всё есть. И подарок семье невесты тоже будет.

      – Ваня, наверное, твои родители хорошо приготовились к твоей семейной жизни… за это им моё уважение, но ты не мусульманин, а значит, это пустой разговор. Пока ты не стал мусульманином, даже не думай о моей племяннице. Это я с тобой разговариваю спокойно, а если бы ты к её отцу пришёл свататься, тебя палкой прогнали бы. Вот смотри, это Миша, – Алиф показал на одного из своих товарищей. – Он русский. Мы с ним дружили с детства. А теперь мы ещё и родственники. Он принял ислам, а потом посватался к моей двоюродной сестре. Теперь у них уже трое детей. Вот так дела делаются. Я не говорю, что если ты станешь мусульманином, то тебе обязательно отдадут Ясмину, но без этого нельзя. Она, между прочим, может и не согласиться.

      – Может она согласится принять православие?

      – Ты же умный парень. Зачем тебе злить меня? Я тебя предупреждаю: отстань от моей племянницы. Я за неё несу ответственность, как её дядя и как мусульманин. Ты понял? Тебе твои друзья не помогут. Я могу привести в три раза больше людей. А может к тебе подойти вечером у твоего дома один человек, и решить вопрос тихо, но не в твою пользу. Всё, разговоров больше не будет.

      Иван глядел, как родственники Ясмины рассаживаются по машинам. Где-то там, за тонированными стёклами находилась и сама Ясмина. Смотрела ли она на него? Что она думала обо всём этом?

                                                     ***

      Позже, уже вечером, дядя сказал Ясмине: «Если он опять к тебе подойдёт, скажи мне». А у тёти Розы чесался язык. Она решила, что после разговора Алифа с «ванюшей», родителям Ясмины можно сообщить о приключениях их дочери. Что она там наговорила не известно, но тотчас Ясмине позвонила мать – взволнованная, обеспокоенная – и потребовала объяснений. Ясмина в досаде вслух предположила, что тётя знает больше всех и, наверно, ей нечего добавить. Халида повысила тон, пока не до крика, но было достаточно, чтобы дочь стала хорошо воспитанным ребёнком и поделилась некоторыми тайными фактами своей жизни. Ясмина не решилась рассказать об одном важном эпизоде: что она имела