Вне сезона (сборник). Василий Аксёнов

пожаловалась Ирина. – Мужа выгнала, со свекром поссорилась, а сама, идиотка, ничего себе сварить не умею.

      Она расплакалась.

      Барков улыбался.

      А мы с Яцеком чуть с ума не сошли.

      Ирина, что с вами? Скажите! Не делайте нам больно.

      – Муж – тунеядец, свекор – педант, а сама я дура, одна-одинешенька, – пожаловалась она сквозь слезы. Потом встала и сказала нам с Яцеком: – Проводите меня, друзья. Миша, если можно, заверните это филе для меня в салфетку. Спасибо.

      Мы вышли втроем на улицу Горького. Моментально все пижоны положили глаз на Ирину и поплелись за нами, держась на расстоянии, словно стая трусливых волков. Знают, что с Корзинкиным шутки плохи.

      – Как странно устроена жизнь, – говорила Ирина, – человек, который красив, умен и известен, может быть одинок.

      При этом один свой зоркий глаз она повернула ко мне.

      – Покажите, пожалуйста, ногу, – попросил ее Яцек, – поднимите ее чуть-чуть.

      – Оп-ля! – сказала Ирина и приподняла ногу, как цирковая лошадка.

      – Интересно, – сказал Яцек, мгновенно и гениально уловив особенности ее ноги. – Очень интересно. Что-то есть. Можете опустить.

      Мы пошли дальше.

      – Послушайте, Ирина, э-э, не знаю вашего отчества, – церемонно заговорил Яцек, – Ирина Оскаровна, у меня есть конкретное предложение. Приходите ежедневно к нам в студию. Я буду вас ваять, а Миша позаботится о еде. Конечно, пища у нас не изысканная, но все-таки он что-нибудь приготовит из полуфабрикатов. Каждый день будете сыты.

      – Гениально! – радостно закричала Ирина. – Бог мне вас послал, друзья. А вас, Миша, особенно, – шепотом сказала она мне.

      Мы подошли к ее огромному мрачному дому, построенному еще в период расцвета культа личности. Дом весь был темным, лишь на одиннадцатом этаже светилось одинокое оконце, да и то зашторенное, задрапированное, – это ее свекор, кабинетная крыса, мучитель, паук, занимался наукой.

      – До свидания, до завтра, – сказала Ирина. – Кстати, Миша, передайте мне мое филе.

      Какой я балбес – чуть было не забыл про филе! Судорожно я выхватил его из кармана и протянул ей. Она положила филе в сумочку.

      – Спасибо за все, – сказала она и пошла к своему дому, а снежная поземка подметала перед ней тротуар.

3

      На следующий день Ирина пришла в студию и после этого стала появляться у нас ежедневно.

      Она сидела в кресле на помосте, выставив свои ноги, а руками изредка шевелила, переворачивая страницы книги.

      А Яцек в брезентовой робе бродил вокруг помоста, зорко разглядывая детали ее тела, возвращался к гигантской уродливой глиняной глыбе, колотил по ней какой-то палицей, снова делал обороты вокруг Ирины и бормотал:

      – Бардзо ладне, бардзо добже.

      А я тем временем хлопотал по хозяйству. Я поджаривал полуфабрикаты так, что они прямо подпрыгивали на сковородке. Я изобрел даже свой собственный замечательный соус. Могу поделиться рецептом. Скажем, если вы отварили курицу, вовсе не обязательно выливать бульончик, вы кладете в него пять ложек перцу, два стакана томатного сока, мелко-мелко нарезанный