Zona O-Xa. Виктор Грецкий

как далекий и страшный сон, и здесь, на «Глубоком», казалось, ничто не предвещало им беду…

      Глава 42

      Найдя подходящий сушняк, Санек, напевая любимую песню: – Здесь вам не равнины, здесь климат иной, идут лавины одна за одной,– принялся за знакомое для него дело.

      Учитывая тот факт, что отец ушел от них рано (парню тогда не было еще и семи лет) обязанность по обеспечению семьи дровами легла сразу на плечи паренька.

      Первый свой костер (именно настоящий большой костер, а не какую-нибудь там поленницу) он сложил уже в пятом классе, расколов для этого в течение месяца добрых пять кубов леса, и с тех пор переколол этих дров несметное количество.

      Ему нравился этот процесс. Особенно он любил делать это зимой, и особенно любил колоть березу. Чурбачки, которые он, кстати, уже с десяти лет и пилил сам, разлетались на морозе как орешки.

      Местные бабы, следовавшие мимо него на поселковый колодец за водой, с удивлением всегда говорили его матери: – Твой то, Нюр, уже мужик настоящий. Иду, смотрю, сам пилит. Дружба больше него, а ничего, справляется. Вон сколько навалил уже. Его там за поленьями и не видно. До самой весны хватит.

      – Ну, что поделаешь, – как бы всегда извиняясь перед ними отвечала мать. – Мне ведь совсем некогда. Пока с работы приду, уже и семь часов, когда дровами-то заниматься, темно ведь уже совсем.

      – Да что ты оправдываешься-то все время, – замечали ей бабы.

      – Ну как же, ведь совсем еще ребенок, – жалостливо говорила мать.

      Бабушка же его, наоборот, не могла нарадоваться, что из внучка растет помощник.

      Она всегда, когда вокруг Санька собирались его дружки, желающие тоже попробовать попилить и уговаривающие его дать им разок пильнуть, высовывалась из двери и угрожая им клюкой приговаривала: – Ух, антихристы, пошли вон отсель, не мешайте человеку работать, архаровцы окаянные! Ужо я вам!

      Хлопцы сразу же разбегались, хотя бабка ходить совсем не могла и передвигалась только по дому и то при помощи клюки, но уж очень почему-то ее все боялись. Так и говорили ему обычно, когда он приглашал к себе в гости: – Не, к тебе не пойдем, у тя бабушка очень злая!

      На самом деле бабушка была добрейшей души человек и даже, когда она злилась, то скорее всего делала вид, что злится. По-настоящему это у нее никогда не получалось. И вот именно сейчас Санек почему-то вспомнил бабушку, которая еще прошлой весной попрощавшись вечером со всеми, сказала:

      – Ну, что ребятки, не увижусь я с вами на этом свете больше. Похорони меня, Нюр, рядом с могилкой отца, да, и в сундучке на дне – это на гостинцы ребятам, там немножко. Не закатывай больших поминок, нечего деньги зря тратить, вон у тебя скольких подымать надо, – она обвела взглядом внуков, – слушайтесь маму, детки, помогайте ей, и да поможет вам всем бог!