Пусть говорят. Марина Мурсалова

за старухой, назвавшейся Евдокией Ивановной, они прошли в дом. Ничего, что напоминало бы о веселом застолье. Три лавки по стенам, на которых сидело человек пятнадцать – большинство – люди среднего возраста, два старца, три старухи и еще три молоденькие девчушки, которых ей представил Сашка – Катя, Надежда и Раиса.

      Из молодых мужского пола был только Соломонов. Чуть поодаль, в глубине комнаты стояла тумбочка со стопкой толстенных книг.

      Верхнюю Аня узнала сразу же. Точно такая же книга хранилась у них дома вплоть до смерти матери. Куда потом она подевалась, Аня не знала, да никогда и не интересовалась. Это была Библия.

      – Рассаживайтесь, любезные чада, все в сборе, – смиренным голосом сообщила старуха Евдокия Ивановна. Это ее «чада» вызвали в Ане невольное возмущение.

      – Ты куда меня привел?! – зашипела она на Соломонова. – Я же говорила тебе…

      Вдруг из соседней комнаты вышел молодой человек лет тридцати. Аня запнулась на полуслове, так как была мгновенно и наповал сражена его необычайной красотой.

      Она словно воочию увидела принца из своих девичьих мечтаний. Высокий, статный, с красивой черной бородкой, вьющимися волосами и удивительно проницательными темными глазами, обрамленными густыми ресницами.

      При одном его взгляде у Ани подкосились ноги, и она покорно опустилась на приготовленное для нее место. Больше она не возмущалась и не задавала Сашке никаких вопросов.

      Молодой проповедник Владимир Николаевич начал свою речь в полнейшей тишине. Он поздравил всех с празднованием Рождества Христова, с явлением на свет Спасителя и коротко поведал известную Анне с младых ногтей библейскую историю о непорочном зачатии, знамениях, волхвах и счастливом явлении на свет маленького Иисуса.

      Аня не очень внимательно следила за сутью повествования, она вслушивалась в тембр голоса говорящего, чувствуя, как временами у нее по коже пробегают мурашки, особенно, когда красивый молодой человек проникновенным голосом несколько раз повторил слово «любовь» и «любить». «Любовь Спасителя к своей пастве…»

      – Какое сегодня число? – спросила она у Сашки, все еще не до конца понимая, почему о рождении Иисуса нужно говорить именно сегодня.

      – Двадцать пятое декабря, – шепотом ответил Соломонов.

      – Но ведь Рождество седьмого. В ночь с шестого на седьмое.

      – У католиков и баптистов двадцать пятого.

      – А вы католики?

      – Баптисты.

      Придя, наконец, в себя от еще одной неожиданной вести, Аня начала внимательнее прислушиваться к словам проповедника. Все, о чем он говорил, было ей хорошо знакомо.

      В памяти вдруг совершенно отчетливо всплыли картины богослужения в канун Рождества в деревне, счастливые лица прихожан, освещенные каким-то внутренним, рвущимся наружу благодатным светом.

      ***

      Маленькая златоглавая деревенская церквушка была для Аннушки средоточием добра и самых положительных эмоций. Это был праздник: маленький по воскресеньям, большой в православные праздники: