10 жизней. Шок-истории. Алексей Ефимов

белокурый Иван из русской народной сказки. Его орган был тоже неплох. При всяком удобном случае она на него смотрела, давая волю фантазии, и не могла насмотреться. Она хотела его и хотела дать это понять. В какой-то момент он взглянул на нее: в глаза, потом ниже, а она чуть раздвинула ноги, встречая и приглашая. Они поняли друг друга без слов.

      Она пошла в туалет, он вошел следом, и им хватило минуты. Одновременный оргазм бросил их на кафель стены, ногти скользнули по камню, не оставляя следов, губы сдержали стон. Вот и все. Она подумает завтра о том, как жить дальше. Сейчас она слишком пьяна и слишком возбуждена, ее рацио отключено. Когда он ушел, она села на унитаз, голая, влажная, теплая, и стала себя ласкать. Еще два оргазма, один за другим, но ей хочется снова. Она больна, она это знает, но не знает, что с этим делать. Она чертова нимфоманка – как в фильме Ларса фон Триера – ее одержимость черного цвета, с примесью крови и спермы. Терпкий запах разврата щекочет ей ноздри, она знает оттенки его вкуса, она помнит каждого, кто был в ней – всеядная шлюха. Любой может трахнуть ее и довести до оргазма, она вспыхивает от первого прикосновения и заканчивает через минуту. Когда-то она мечтала об этом, теперь все отдала бы за то, чтобы вновь стать фригидной. Обессилевшая и замерзшая, она скрючивается на унитазе и тихо плачет: она не хочет назад, в сауну, к голым телам, к мужу, к другу, с которым ему изменила. Она захочет еще, она уже хочет. Не может остановиться.

      Вернувшись, она взяла мужа за руку и повела его в душ без лишних слов, прямо при всех, голая и решительная, пьяная, сумасшедшая. Он послушно пошел с ней как барашек на бойню, пошатываясь после виски, и выглядел удивленным – его застали врасплох, он растерялся. «Возвращайся, – сказал кто-то им вслед с иронией. – Аня, полегче там с ним». Она завела его в душ, задернула занавеску и сделала ему минет, лаская себя. Она кончила, он – нет. Потом она встала, развернулась к нему спиной, и он кое-как взял ее, вялый, слишком пьяный для секса. Это ей не мешало: ей было все равно, что с ним, она использовала его тело как инструмент, не задаваясь вопросом, хочет ли он чего-то. У нее не было выбора. Она здесь и сейчас, в струях воды, в точке воспламенения, стонет, не сдерживаясь, и ей наплевать, что будет через минуту – будущего сейчас нет.

      Она отдернула шторку.

      Жена друга мужа сняла тапочки у бассейна. Встретившись взглядом с женщиной в душе, она застыла с открытым ртом, пьяненькая, глупенькая, только что обманутая супругом, сельдь с крохотными грудями – и в этот миг судорога прошла по телу женщины и ноги подломились в коленях. Муж ее удержал. Он продолжил двигаться по инерции, но вскоре остановился, так и не дойдя до конца.

      Обманутая покраснела и не могла оторвать взгляд от двух обнаженных тел, слипшихся в душе: женщина улыбалась дико, а муж женщины выглядел глупо, не зная, куда себя деть – через несколько долгих секунд он догадался задернуть шторку.

      Финита