Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса. Анатолий Максимов

государственного деятеля в создании отечественной атомной бомбы и атомной промышленности, в целом известна и положительная сторона. – Прим. авт.).

      Результаты кремлевской встречи проявились уже в июне 1942 года. В оперативном деле «Энормоз» об этом свидетельствует шифротелеграмма резидентам, подготовленная Квасниковым и подписанная начальником разведки Павлом Михайловичем Фитиным.

      В шифровке из Центра (№ 834-23 от 14.06.1942), в частности, говорилось: «…прошу всех принять меры к получению сведений следующего характера…» И далее – конкретные задания по широкому кругу вопросов «по теме». Но все же многое о характере отношений в рамках «разведка – ГКО» оставалось неизвестным еще не одно десятилетие…

      Доклад Лаврентия Берии Иосифу Сталину. Это случилось на сто тридцать шестой день войны, в ноябре 1941 года, именно после получения из Лондона той самой тревожной шифровки. Главными в сообщении были четыре особенно настораживающих момента: резидентура располагает полученными от ценных источников особо секретными документальными материалами о ведущихся в Англии теоретических разработках по созданию атомной бомбы (1); она обладает «колоссальной разрушительной силой, эквивалентной нескольким тысячам тонн тротила» (2); работы по ее созданию ведутся «с большой поспешностью» (3); англичане «испытывают страх перед немцами, которые могут первыми изготовить» подобное оружие (4)… Таким образом, в руках разведки – Квасникова – и государственного деятеля Берии появился первый аргумент в защиту необходимости заниматься «атомом» всерьез.

      Естественно, Сталин высказал опасения по поводу дезинформации и попросил Берию, чтобы «в природе возможности такого мощного взрыва» разобрались наши ученые. Берии было известно, что, в частности, академик Иоффе считает: «…атомное оружие – это гипотетическое оружие. Оно может быть, а может и не быть…» (аргумент «против»).

      Главе государства, как и большинству людей его окружения, трудно было представить самое понятие «ядерное деление», да еще чрезвычайной мощности. Однако вождю, с его реальным подходом в делах, не давали покоя аргументы ученого-физика Флерова, а главное, его убежденность: «надо, не теряя времени, делать урановую бомбу» (второй аргумент в «копилку» Квасникова и Берии).

      Но и неотложные задачи, связанные с тяжелым положением Красной Армии, – обеспечение фронта снарядами, самолетами, танками… – в тот момент, казалось бы, были аргументами «против». Однако Сталин за поступающей информацией о «сверхбомбе» велел следить.

      В начале февраля 1942 года появились новые документы от фронтового разведчика. Это были математические вычисления и физические формулы, найденные у пленного немецкого офицера. Научная экспертиза показала, что речь шла о расчетах получения тяжелой воды и об уране-235. Данные свидетельствовали: в Германии ведутся серьезные работы по созданию атомной бомбы (третий аргумент).

      Справка. Где-то