Курс гражданского процесса. Евгений Васьковский

вводимых проектом улучшений, то они заключаются в лучшей редакции и систематизации постановлений об увольнении судей и в дополнении причин увольнения еще одною: потерею трудоспособности вследствие старческого одряхления и немощи (ст. 304).

       § 19. Повышения по службе 325

      I. Принцип несменяемости превращается в пустое слово и очень легко обессиливается стоящей во главе судебного ведомства властью, если ей предоставлено право по своему усмотрению повышать судей в должностях или увеличивать их жалование. Надежда получить лучшее место или прибавку к содержанию может оказывать на судью не менее могущественное влияние, чем боязнь лишиться места, и министр юстиции, имея право улучшать служебное положение судей, обладает такою же возможностью производить на них давление в желательную для себя сторону, как и в том случае, когда ему предоставлено налагать на судей взыскания, ибо, как выразился Конт, «большие надежды сильнее влияют на человеческое сердце, чем маленькие опасения». Возможность получить повышение по службе или награду независимо от служебных заслуг, а по протекции или по милости начальства деморализует судей и превращает их в обыкновенных чиновников-карьеристов, заботящихся главным образом о том, чтобы приобрести благоволение начальства. Если карьеризм вообще нежелательное и вредное явление, то в области отправления правосудия, где на первом плане должно стоять беспристрастие суда, он просто пагубен. «После карьериста-священника, – справедливо заметил сенатор Закревский, – нет ничего гаже карьериста-судьи»326.

      К чему приводит зависимость судейской карьеры от министерского усмотрения, ясно показывает долговременный опыт Франции, где эта система процветала в течение всего XIX в.

      Сочинения французских писателей, посвященные судоустройству своего отечества, полны горьких нареканий на нее327. Не лучше обстояло дело и в Италии. Еще в недавнее время (до издания новых законов о порядке повышения судей) во Франции и в Италии назначения по судебному ведомству часто бывали одним из приемов борьбы при выборах в парламент: за места судей Министерство юстиции покупало голоса избирателей и отказы от кандидатур в депутаты328.

      Самый радикальный способ оградить судей от произвольных повышений и наград состоит, казалось бы, в том, чтобы уничтожить всякие служебные различия между ними, уравнять их по служебному положению и жалованью и изъять от каких бы то ни было наград. Такая мысль высказывалась многими. «Иерархия, – говорит Пелльтан, – имеет смысл в других отраслях государственной службы, например в военной, но не соответствует существу судебной власти… Подпоручик, поступающий в полк по выходе из Сен-Сирской школы, только начинает свое образование и может окончить его не иначе как постепенно, меняя эполеты. Он должен прежде научиться командовать взводом, а потом батальоном, прежде батальоном, а потом полком, прежде полком, а потом бригадой,

325

Литература указана на с. 61–62.

326

Закревский, Прусская магистратура и наша (Журн. гражд. пр., 1880, № 5, 9).

327

Desjardins, 27–25; Jousserandot, 101–102; Comte, 28 ss.; Favre, 35; Picot, 520 и др. Наиболее характерно следующее место брошюры сенатора Пелльтана: «Несменяемость должна была обеспечить независимость суда, а у судьи – одна забота: заслужить благоволение начальства; она должна была обеспечить достоинство судьи, а он обречен на самое жалкое попрошайничество – попрошайничество в передней. Но лучше прочтите это: «Едва освобождается судейское место, а нередко еще раньше, чем смерть служащего или выход в отставку сделали его вакантным, как судьи, которые считают себя вправе получить это место, торопятся: одни лично просить, другие посылать просьбы и рекомендательные письма. Эти приемы не могут быть более терпимы. Я не знаю ничего более неприличного, чем эти визиты, во время которых кандидат, всецело поглощенный преследуемой целью, не стесняется унижать своих коллег, которых считает своими соперниками. Доведите, прошу Вас, до сведения судей Вашего округа мое мнение, и пусть на будущее время они избавятся от этих визитов, приносящих больше вреда, чем пользы ходатайствам, которых я не желаю даже выслушивать». Таков, слово в слово, циркуляр одного министра юстиции Второй империи, адресованный прокуратуре» (Pelletan, 14–15). Этот циркуляр не был единственным в таком роде. Рicоt, 326, n.; Coumoul, 280. «Таким языком, – замечает по поводу этого циркуляра проф. Тальберг, – говорил министр, обращаясь к целому ведомству, высоко поставленному законом, имеющему основание гордиться как своими священными обязанностями, так и важными правами по службе. Следует думать, что зло пустило слишком глубокие корни, что французская магистратура очень низко пала, чтобы вызвать подобные циркуляры «сменяемого» министра императорского правительства и снести такое обращение. Но нельзя винить всецело магистратуру, которая состоит из людей с общечеловеческими слабостями; честолюбие, стремление к улучшению своего материального положения, к возможному обеспечению себя и своей семьи – стимулы, которые всегда определяли и будут определять действия среднего человека в общественной его деятельности. Раз известная организация основана на иерархическом начале, рассчитана на постоянное движение служащих лиц с низших окладов жалования на высшие, с низших должностей на высшие, – так следует искать причину зла не в людях, a в самой организации» (32–33). На необходимость устранить произвол министра юстиции из судейской карьеры указывали еще: Jeanvrot, I, 202–230 (здесь сведены мнения других авторов); Pirard, 39–40; Picot, 319 ss.; Engelhardt, 60; Vavasseur, 42, 46-47.

328

Завадский, Несменяемость, 14.