Избранные работы польского периода. Евгений Васьковский

труда; он вызывает в народе уважение к праву, порождает и развивает чувство права. И наоборот: плохой суд, не отвечающий своему предназначению, оказывает влияние, прямо противоположное: его решения, несправедливые и основанные на нарушении права и искажении правды, подрывают правопорядок, порождают у народа опасение за свое имущество, неприкосновенность, свободу и даже жизнь, сдерживают предпринимательство и развитие хозяйства, деморализуют граждан и могут, в конце концов, привести к распаду общества, к анархии либо, наоборот, к тирании48. Самые совершенные гражданские и уголовные законы не могут этого предотвратить. Еще Платон сказал, что лучше иметь хороших судей при плохих законах, чем хорошие законы и плохих судей, поскольку, как правильно объяснил Dupin, хороший судья, при условии определенной свободы действий, может сделать много хорошего даже при дефектных законах, тогда когда плохой судья будет злоупотреблять и хорошими законами49. И более того, пример Рима и Англии, а также Соединенных Штатов Северной Америки – крупнейших и мощнейших государств свидетельствует, что правопорядок может обеспечиваться, а жизнь народа нормально развиваться даже при условии ограниченности писаного права, только благодаря творческой работе судов, находящихся на высоте своего предназначения. Поэтому без преувеличения можно сказать, что хороший суд – основа государственного строя (justitia fundamentum regnorum) и что шедевром законодателя является, по мнению Montesquieu50, хорошая организация суда. Имея это в виду, Hume сказал относительно своего отечества: «Вся политическая система и каждый из ее органов – армия, флот, обе палаты – все это только средства к достижению одной-единственной цели – охранению свободы двенадцати судей Верховного суда»51.

      II. Охраняя правопорядок, суд становится регулятором жизни, посредником между правом и жизнью. Следовательно, он правильно назван устами права52. «Судья, – говорит Ihering, – должен быть, так сказать, воплощенным, говорящим законом. Если бы справедливость могла сойти с небес и определить права так выразительно, сжато и точно, чтобы их применение стало шаблонной работой, то нельзя было бы придумать ничего лучшего: на земле восстало бы идеальное государство справедливости»53. Но справедливость с небес не сходит; взаимоотношения между людьми определяются законами, которые не всегда отредактированы удовлетворительно; установление обстоятельств каждого конкретного случая часто вызывает трудности. Вследствие этого применение права представляет собой задачу очень трудную, сложную и требующую от судей целого ряда специальных качеств.

      1. Главным и кардинальным достоинством, которым должен обладать судья, является беспристрастность. Будучи воплощением права, судья должен быть беспристрастен и невозмутим, как абстрактная норма закона. Можно даже сказать, что беспристрастность является самой сутью суда, потому что в понятиях «суд», «правосудие» коренится идея беспристрастности, поскольку судья, учитывающий требования и интересы только одной из сторон спора, утрачивает характер судьи и становится переодетым в судейскую тогу защитником и

48

Henrion de Pansey, 72–73: «Судебная власть скрепляет политическую связь… Без нее гражданин, боясь о своей свободе, своем имуществе, и даже о своей жизни, не будет стремиться к приобретению чего-либо, не имея возможности сохранить его, и будет чувствовать себя иностранцем в своей собственной стране»; Coumoul, 33: «La justice, avait dit Platon, après avoir constaté dans toute son œvre quʼelle est le but social, la justice, precise-t-il, est le lien commun de toutes les parties du gouvernement». «La justice, dira à son tour Beccaria, est le lien nécessaire des intérêts particuliers, lien, sans lequel on les verrait bientôr se séparer et ramener lʼancien état dʼinsociabilité». «Le but de société étant la paix et lʼordre, par la justice, ceux qui la représentent doivent assurer à tous les citoyens la sécurité de leur personne et la paisible jouissance de leurs droits. Si cet objet nʼest pas rempli, ce but social nʼest pas atteint, et lʼindividu devient excusable de se protéger èlui-méme et de défendre ce qui lui appartient légitimement». «Cʼest alors le retour aux guerres privées et au règne de la force». «Когда гаснет факел правосудия, – прекрасно сказал Bryce, – все охватывает мрак». (Bryce. Modern democracies, 1921, 11, 384).

49

Bordeaux. III, note. Portalis: «On a vu des états bien gouvernés avec des mauvaises lois par les bons magistrats: mais on nʼa jamais vu de pays, quelles excellentes que fussent ses lois, bien gouvernés par des hommes sans lumières et sans justice» (Bordeaux. Ibid.). Неоднократно подчеркивалось значение хороших судей для законодательных реформ. Bordeaux, 110–111: «Cʼest ce quʼavait bien senti Treilhard, lorsqu, il disait dans lʼexposé des motifs du code de procédure: Ne nous dissimulons pas que le succès du code dépendra beaucoup et de lʼautorité à qui son exécution est confiée, et de la condulte des oficiers ministériels qui le pratiqueront chaque jour». Это хорошо понимали редакторы русских судебных уставов 1864 г., отмечая, что «полезность правосудия больше зависит от качества судей, чем от совершенства законов» («Суд. уставы», изд. Гос. канц., 1866, III, с. XXXVI). Профессор Сульговский, исследуя судебную реформу 1876 г. в Королевстве Польском, также отметил, что «плохие исполнители приносят больший вред, чем плохое право, а наилучшие положения в неспособных или непорядочных руках остаются бездейственными» (Журналы, 1916, VII, с. 29). Хороший пример показывает институт земских начальников, введенный в России в 1889 г. Мировые судьи, как и земские начальники, применяли одни и те же гражданские и уголовные законы. Но когда сенаторская ревизия выяснила, что мировые судьи осуществляли правосудие в целом хорошо (Джаншиев. Из эпохи великих реформ, 1894, 465–466), министерство юстиции, проектируя упразднение института земских начальников и возвращение мировых судей, утверждало, что следствием деятельности земских начальников стала «деморализация населения», и «расцвет взяточничества, основанного на надежде, что в плохо организованном суде можно выиграть и неправедное дело» (Гессен, 28).

50

Montesquieu. De lʼesprit des lois, I. XI, ch. XI.

51

Цит. из статьи: Duc de Noailles, p. 598.

52

Montesquieu. De l'esprit des lois, I. XI, ch. VI: «Les juges ne sont que la bouche qui prononce les paroles de la loi»; Wach. Vorträge, 1896, 98–99: «Der Richter urtheilt, erkennt, sofern er den speciellen Thatbestand unter das Gesetz subsumirt, in ihm die Norm des Gesetzes aufdeckt… Über er thut das als Organ der Staatsgewalt. Das Gesetz spricht durch seinen Mund».

53

Ihering. Zweck im Recht, 1884, I, 387–388.