Черный вдовец. Мика Ртуть

домов – узкие тротуары и столбы с фонарями. Правда, снизу не было видно, на чем они работают. Вряд ли на электричестве, никаких проводов между ними не тянулось. Зато улица расширилась, стекла в окнах стали чище, а сами окна больше, на подоконниках запестрели цветы: что-то похожее на герань и бархатцы. Прямо цивилизованная мирная Европа!

      Ринка сразу поняла, куда они идут. Начищенная медная вывеска мастерской сияла и сверкала, а силуэт автомобиля еще и переливался алым и золотым.

      Правда, самих автомобилей на улице заметно не было, а судя по редким кучкам навоза, конные повозки даже не собирались выходить из употребления. Словно в подтверждение ее мыслей, из-за угла вывернула нарядная коляска, запряженная пегой лошадью.

      Хозяин мастерской, выбежавший навстречу, сделал вид, что совершенно не удивлен наличием рядом с дорогим клиентом оборванки.

      – Мобиль вашей светлости готов. Подавать?

      Герцог, некромант и полковник едва заметно кивнул, а Ринка задумалась: не пора ли привыкать называть его Людвигом? Все же супруг.

      Ой-ой-ой.

      Супруг.

      Она украдкой покосилась на дешевый медный браслет, охватывающий левое запястье. Почему-то здесь, в почти современной Европе, события последнего часа казались совершенно нереальными. Как будто она побывала в парке аттракционов и вот-вот поедет домой. На машине. С папой или бабулей.

      Она даже прислушалась, не звучит ли поблизости автострада? Или, может быть, из какого-то окна доносится «Роксет» или какой-нибудь Стинг? Да хоть Шнур! Лишь бы домой.

      Но вместо родных и привычных городских шумов слышалось лишь цоканье копыт, обрывки разговоров и механический лязг из мастерской. О, вот еще и звук мотора с шелестом шин!

      Мобиль герцога… тьфу ты, Людвига! В общем, мобиль очень напоминал музейный экспонат. Начищенная медь (никелевых сплавов тут еще не знают?), полированное дерево, черный в синеву металлический корпус. Наверное, здесь это считается агрессивным дизайном.

      Верха у мобиля не было совсем, даже подъемного. Странно, климат-то европейский, с дождями и снегом. Но расспрашивать Людвига Ринка пока не стала. Не при посторонних.

      А он снова глянул на карманные часы (золотые, массивные и явно очень дорогие), усмехнулся и вынул из-за пазухи кошку. Бирманскую, то есть сиамской расцветки, только более пушистую. Ничего общего с трехцветной Аполлонией в ней не было, но Ринка решила отложить вопрос «как и почему» на потом, а пока удовольствоваться объяснением «это магия, детка».

      Собака мохнатая приоткрыла синий глаз, искоса глянула на Ринку – и мягко спрыгнула на переднее сиденье, как будто всю жизнь разъезжала в антикварных автомобилях. Людвиг же снял плащ, бросил на заднее сиденье и уселся в машину. Кошка тут же залезла к нему на колени.

      – Успеваем на малый утренний прием в королевском дворце. Прекрасно.

      Малый… что?! Нет, не может быть. Ей послышалось.

      – Садитесь, Рина. – Людвиг передвинул рычажок на приборной панели (совершенно не похожей на современные), и правая дверца открылась.

      Ринка