Любовь литовской княжны. Александр Прозоров

твоим советам и пожеланиям отца. Молился, улыбался, стоял заутрени и вечерни. И что? Хоть что-то за эти годы изменилось? Хоть кто-то из здешних горожан приходил ко мне как к православному наследнику? Кто-то жаловался на притеснения, обиды, просил заступничества? Хоть кто-то хоть чего-то просил или спросил? Хоть кто-то меня князем признал?! Я как был для них чужим, так и остался! И мой отец им тоже не интересен. И они даже не помнят имени моей матери! – повторился паренек.

      Юный Василий Дмитриевич снова скрипнул зубами, поморщился и передернул плечами. Затем глубоко вздохнул:

      – Ты знаешь, дядька… Пожалуй, не пойду я послезавтра к заутрене. Выйдет куда больше пользы, коли я с царевичами на охоту сгоняю! Они меня хотя бы признают!

      Они прошли еще с полсотни шагов, когда паренек снова замедлился, спохватившись, и полуобернулся:

      – Ты не пытаешься спорить, Пестун?

      – Ты княжич, Василий Дмитриевич, и такова твоя воля, – пожал плечами старик.

      – Но ты напишешь об этом отцу… – сделал вывод московский наследник.

      – Ты княжич, – снова пожал плечами дядька. – Ты волен поступать по своей воле. Но тебе придется принимать последствия своих решений.

      Паренек остановился вовсе, опустил обе ладони на рукоять сабли и прищурился на своих холопов-воспитателей. Затем усмехнулся и кивнул:

      – Да будет так! Послезавтра мы скачем на охоту. С рассветом! Я так решил!

      – Воля твоя, Василий Дмитриевич, – поклонились ему слуги. – Едем!

26 августа 1385 годаСарай, столица Волжской Орды

      Охота – это вам не учеба и не молебен! На охоту Василий проснулся сам, проснулся еще задолго до рассвета, сам же вскочил и даже начал одеваться, натягивая оставленную с вечера у постели одежду. А поскольку таковыми были все подростки, то с самыми первыми утренними лучами кавалькада из полусотни всадников уже стремительно пронеслась по пустым и пыльным улицам Сарая. Четверо царевичей, княжич, сокольничие и конюшие, телохранители и просто слуги – и еще несколько заводных скакунов. На всякий случай.

      Отряд вырвался в степь – к концу лета совершенно высохшую, серую от пожухлой травы и шариков перекати-поля. Всадники развернулись в широкий полумесяц, промчались на рысях к зеленой полоске кустарника, за которым величаво текла широкая, но мелководная Ахтуба. Царевичи чуть придержали коней, осторожным шагом въехали в реку, быстро ее пересекли, выбивая из мягкого песчаного дна желтые облачка, тут же уносимые течением.

      Здесь брод был практически везде, на добрую версту вверх и вниз по течению, посему всадники ехали бок о бок, внимательно приглядываясь к ивняку по ту сторону водной ленты.

      – Кажется, еще не поднялись, – немного удивился Джелал ад-Дин, в этот раз одетый в льняную рубашку, поверх которой был наброшен каракулевый плащ, оглянулся на княжича и задорно подмигнул: – Ты не забыл свой пояс, братишка? Тогда вперед, славному гостю первый ход! Посмотрим, сколько хвостов принесет тебе твой хваленый крапчатый