Это слово – Убийство. Энтони Горовиц

разумеется. Когда у них случается что-то из ряда вон выходящее, не вписывающееся в стандартную практику, – тогда они приходят ко мне.

      – Вы серьезно? – Трудно было в это поверить.

      – Вот так сейчас обстоят дела. У них там столько сокращений, что работать некому. Слышал о «Группе-4» и «Серко»? Сборище кретинов, да и те постоянно меняются. Присылают следаков, которые в четырех углах путаются, – и это еще не все. Раньше у нас в Ламбете была крупная лаборатория – туда посылали образцы крови и всякое такое; так вот, ее продали и теперь обращаются к частным компаниям. Занимает вдвое больше времени и в два раза дороже, но им на это наплевать. Вот и со мной та же петрушка, я – внешний ресурс.

      Готорн умолк, будто проверяя, слежу ли я за ходом мысли. Я кивнул. Он зажег сигарету и продолжил:

      – В принципе, я с этого неплохо имею: суточные плюс дополнительные расходы. Одна беда – работы сейчас мало. Поэтому когда мне сказали, что ты пишешь книги, то я подумал, что мы могли бы друг другу помочь. Иногда присылают весьма интересные дела. Напишешь, как я расследую преступление, а прибыль пополам.

      – Но я вас почти не знаю!

      – Ничего, узнаешь. Кстати, у меня сейчас одно дельце – думаю, как раз по теме.

      Официантка принесла чай с пирогом, но мне уже ничего не хотелось – скорей бы домой.

      – А почему вы решили, что кому-то будет интересно о вас читать?

      – Я – детектив, людям нравится читать про детективов.

      – Вы не настоящий полицейский, вас уволили… Кстати, за что?

      – Не хочу об этом.

      – Придется. Я должен знать, где вы живете, женаты ли, что едите на завтрак, чем занимаетесь в выходные – именно поэтому люди читают детективные повести.

      – Думаешь?

      – Конечно!

      Готорн покачал головой.

      – Не согласен. Есть ключевое слово. И это слово – Убийство, остальное неважно.

      – Мне очень жаль… – Я старался донести свой отказ как можно мягче. – Идея, конечно, хорошая, и я не сомневаюсь, что у вас на руках захватывающее дело, однако, увы, я слишком занят. Да и вообще, это не мой профиль – я пишу о вымышленных детективах. Вот, к примеру, только что закончил повесть о Шерлоке Холмсе, а до того писал сценарии к сериалам «Пуаро» и «Чисто английские убийства». Я – беллетрист, вам же нужен тот, кто пишет о настоящих преступлениях.

      – А какая разница?

      – Огромная! Я сам управляю сюжетом, я знаю, о чем пишу: сочиняю мотив, улики, подсказки – в этом половина удовольствия! Если я буду просто следовать за вами и записывать, что мне это даст? Нет, извините, неинтересно.

      Готорн смотрел на меня поверх кончика сигареты. Он не выглядел ни удивленным, ни обиженным, словно заранее знал, что я скажу.

      – Книга могла бы выйти большим тиражом. Проще простого: я предоставлю все, что нужно. Хочешь, расскажу, над чем я сейчас работаю?

      Я вовсе не хотел, но он уже продолжал:

      – Женщина приходит в агентство ритуальных услуг в Южном Кенсингтоне, организовывает собственные похороны вплоть до мелочей, и в тот же день, шесть часов спустя, ее убивают. Согласись, довольно необычно.

      – А