Укротитель: Поводырь чудовищ. Защитник монстров. Истребитель тварей (сборник). Григорий Шаргородский

слов. Даже злости не осталось. Да пошли они все!

      Наружу полезла еще одна моя «вредная» особенность – лихое наплевательство. Если уж суждено сгинуть вместе со зверем, то негоже ему оставаться безымянным.

      – А, бог не выдаст, свинья не съест! Ну что, Дикарь, прокатимся?!

      Чувствуя себя гладиатором, то есть идущим на смерть, я вывел своего хидоя вперед, становясь во главе формирующегося клина. В отличие от ровного построения витязей, наш строй больше походил на птичий клин – своеобразную галочку с большими промежутками между зверьми. Мне не было места даже на острие этого клина – он формировался метрах в десяти позади.

      Звонко спели сигнальные рожки славянской дружины – кстати, самые мелодичные сигналы во всем королевском войске, – и земля содрогнулась под множеством копыт. Арабы наверняка знали, что через реку переправилось конное войско, а вот о нас они, скорее всего, даже не догадываются.

      – Давай, Дикарь, погнали!

      Хидой набрал разбег буквально с первых метров и начал быстро нагонять конную лаву, так что его пришлось немного придержать. Но перед тем как я начал снижать скорость зверя, конный строй передо мной вдруг разошелся, обнажая несущуюся прямо на меня конницу арабов.

      – Вперед! – крикнул я и сознательно увеличил ярость хидоя.

      Зверь с рыком понесся вперед. Мне же оставалось только лечь на седло, сливаясь с панцирем зверя. Хидоя неслабо тряхнуло, где-то сбоку дико заржала лошадь. По моему панцирю пару раз что-то сильно ударило. Звон, треск и хрипы живых существ смешались в единую какофонию.

      Я все же не выдержал и чуть приподнялся, рассматривая, что творится впереди. Выглянул лишь для того, чтобы еще раз взвыть, негодуя на затейницу-фортуну.

      Арабская конница пыталась закрыть витязям путь к рядам лучников, причем не простых, а подручных магов-артефакторов. Эти ряды были обращены в сторону берега. Я успел заметить только то, что по реке плывут сотни различных плавсредств, а среди массы успевшей десантироваться тяжелой пехоты уже взрываются гремучие стрелы. Один из дракаров речной гвардии вдруг преломился посредине и пошел ко дну, так и не добравшись до берега.

      Эта картинка мелькнула в мозгу, и на нее тут же наплыла другая – ближайшие к нам лучники начали разворачиваться и посылать стрелы в мою сторону. Казалось, все до единой оперенные смерти летят прямо мне в лицо, но это было иллюзией – все стрелы прошли выше. Меня спасла растерянность лучников и скорость Дикаря.

      Через секунду хидой вломился в ряды аравийских воинов. Зверь прыгнул, в полете снося когтями головы лучников. Приземлился он так же эффектно, придавливая собой с десяток вражеских бойцов.

      Мы прошлись смертельным серпом по рядам лучников, и приободренная пехота буквально выплеснулась с кораблей на прибрежные просторы. В нее тут же ударила конница и пехота врага, но нас это уже не касалось – клин хидоев прошелся по невысокому холму и остановился у противоположной опушки.

      – Ты молодец, – весело заявил Драган, подъезжая ближе.

      Я