Механика вечности. Евгений Прошкин

различал нас без особого труда, хотя этого не удалось даже Алёне. У меня возникло подозрение, что Куцапов знает, кто я такой.

      – Не трогал я твою машину.

      – Дело прошлое, – миролюбиво отозвался Коля. – Тачка что – железо! Правда, я тебя из-за нее чуть не… А, нет, это же… – он замотал головой и что-то пробормотал себе под нос. – Это же не ты был.

      Он вел себя так, будто нас связывало что-то большее, чем якобы угнанный мною «ЗИЛ». Но что? Я видел его первый раз в жизни. Уж не из того ли он будущего, откуда явился Мефодий? Не его ли, кстати, рук дело то письмо, так смутившее меня своей бессмысленностью?

      Куцапов перешел на другую сторону, где, презрев вопли запрещающих знаков, стоял ярко-красный «ЗИЛ» с большой вмятиной на левом боку.

      – Этот тоже? – поинтересовался Миша-младший. – Тоже из ваших? Ты извини, что я всё валил на тебя. Мне показалось, вести себя нужно естественно. Представляешь, взяли прямо у магазина, я даже моргнуть не успел. Зачем тебе понадобилась его машина? У него же всё схвачено, разве не ясно? Даже на Петровке.

      – Возвращайся к Люсьен.

      – Нет, я к ней больше не поеду, – запротестовал Миша. – Довольно и одной ночи. Кошмар! Как бы мандавошек домой не принести! Я тебе и так помог, хватит.

      Мне стало настолько противно, что захотелось расстаться прямо здесь, однако на Мише оставалась моя одежда, а на мне – его. Выбрав дворик потише, мы зашли в темный подъезд и переоделись. Я молча протянул руку. Он пожал ее вяло и нехотя.

      Я пошел к метро, с каждым шагом ощущая всё большее облегчение. Я боялся, что ему придет на ум меня догнать, но, обернувшись, увидел, как он сворачивает в первый попавшийся переулок.

      Время близилось к четырем, и в «Реку» я еще успевал. Мне не терпелось поскорее отсюда убраться, и откладывать возвращение еще на один день было незачем.

      Я проверил, на месте ли машинка – страх ее потерять уже успел превратиться в навязчивое состояние. А ведь ее запросто могли прикарманить Орехов или Куцапов, или еще хуже – Фёдорыч от нечего делать взял бы и ткнул в какую-нибудь кнопку.

      На «Третьяковской», где я собирался сделать пересадку, народу, как всегда, было полно. Около лестницы, ведущей на «Новокузнецкую», меня кто-то схватил за рукав. Это был Кнутовский.

      – Чего тащишь? – спросил он, указывая на кейс.

      – Рукописи, – кисло ответил я.

      – Да? Интересно. Рассказы?

      – Роман.

      – И о чем вещица?

      – Саша, может, потом как-нибудь? Уже начало пятого, я не успею.

      – Ты в «Реку»? Они до шести.

      – А ты откуда знаешь?

      – Повесть недавно возил.

      – Ну и как?

      Собственные произведения для Кнута были темой особой, и я рассчитывал отвести разговор подальше от чемодана.

      – Как-как… Вернули! Есть там один… Хоботков, представляешь? Специально придумаю какого-нибудь урода и назову в честь него.

      – Тебя опередили, – огорчил я Шурика.

      – Вот чёрт! Жалко. А кто?

      – Забыл.

      Я и правда не помнил, где читал про