Шесть тонн ванильного мороженого. Валерий Бочков

эмоций, мне стало его жаль. Я мягко начал:

      – Это что-то вроде, э-э, сортировочной станции… ну да… что-то типа того. Доставляем туда, размещаем. А уж потом оттуда, – я замялся, – ну кого куда…

      Я зачем-то засмеялся и неопределенно кивнул вверх головой.

      – Куда? Куда-к-к-уда-куда?

      Он вдруг от волнения начал заикаться. Не на шутку разволновался, видать.

      – Алекс! Я, – я хлопнул себя в грудь ладошкой, сделал честное лицо, – я из Департамента приема и размещения. Ангел пятого класса. Обслуживающий персонал. Вот доставлю тебя сейчас, устрою, размещу в лучшем виде…

      – А потом куда? Куда?

      – В геенну огненную! – пошутил я.

      Зря пошутил.

5

      – В ад! В ад! – Он схватил меня за руку, потянул, у самого губы дрожат. – В ад? Да? Ведь в ад?

      Слезы покатились, крупными такими каплями, никогда не видел, чтоб вот так… Тем более чтоб мужик…

      – Да угомонись ты, честное слово! Ад, ад! Заладил, как ворона. Попугай, в смысле… Нет никакого ада!

      Он вскинулся, зачем-то мою ладошку обхватил и к груди притянул:

      – Нет? Как нет? Нет ада?

      Весь сегодняшний день шел наперекосяк, хорошо, если двумя-тремя штрафными отделаюсь… Если про опоздание узнают – дисциплинарку влепят, сто процентов!

      Я выкрутил руку из его на редкость цепких пальцев:

      – Ну подумай сам! Ты ж взрослый человек. Работаешь в… работал, в смысле… ну да не в этом дело… Что ж, кто-то, по-твоему, будет весь этот огород городить под землей? Да? С чертями, вилами, сковородками? Да?

      Он слушал. Слушал очень внимательно.

      – Вот ты, к примеру… Ты попал под паровоз, да? От тебя натурально один паштет остался. Без обид, я так, чтоб понятней… Так вот этот паштет, что ж, вилами и на сковородку? Подумай… нелогично как-то, а?

      Он недоверчиво покачал головой:

      – Не-е-ет, так не может быть…

      Собственно, мне терять уже было нечего. Да и вообще он производил впечатление милого парня. Если не читать его досье. Я читал. Но все равно сказал:

      – В двух словах и между нами. Идет?

      Он кивнул.

      – Так вот. Нет ни ада, ни рая. Есть только ты и твой жизненный опыт, м-м, со всеми плюсами и, так сказать, минусами.

      – А как же адское пламя, грешники там… С этим-то как?

      – Слушай, ты вроде образованный парень, университет окончил, да? Какое пламя? Чего там жарить? На пламени? Тела нет, вон паштет один на рельсах. Фарш, извини за грубость… Душу, что ли? Жарить, да? Душу? Это ж все для крестьян безмозглых придумано было. Ну ты-то, а?

      И я покачал головой, вроде как ай-яй-яй.

      Он задумался.

      – Вот видишь, – продолжал я, – у тебя, если так, вчерне, два варианта.

      Он насторожился.

      – Первый… – я пробежался мысленно по его досье, – первый, позитивный… – будешь кувыркаться со своими дурами длинноногими до скончания веков, так сказать, рестораны всякие, курорты. Кстати, да! Никаких венерических болезней. В конторе у себя станешь начальником, потом еще главней, все тебе целовать задницу будут – ты ж любишь! Да, ладно, брось, знаю, любишь. Что там еще… Ну машины, чего ты