Избранное. Габриэль Феликсович Шершеневич

к достижению господства над ними; в этом обширном смысле вещь то же, что имущество» (с. 4). Повторяем, что для нас остается нерешенным, на кого должна падать ответственность за все эти и другие недоразумения, на Мейера или его издателя. Во всяком случае, если даже приписать их самому профессору, они не могут ослабить несомненных достоинств прекрасного курса, остающегося до сих пор, несмотря на устарелость законодательного материала, лучшим теоретическим руководством в этой науке.

      Из догматических трудов этого периода мы можем указать только на сочинения Вицына и Варадинова. Сочинение Вицына, преемника Мейера в Казани по преподаванию гражданского права, «Третейский суд по русскому праву», 1856 г., посвящено памяти умершего в этом году профессора Мейера. Автор имел в виду «проследить развитие третейского суда от древних времен до наших дней и показать на основании его, как народного суда, отношение юридических воззрений народа к определениям положительного законодательства». Но за отсутствием каких‐либо данных, указаний в сохранившихся памятниках древнего быта, автору осталось ограничиться фактической разработкой (см. предисловие). Г. Вицин проводит взгляд, что третейский суд – первобытная форма суда, общая многим народам, хотя доказательств этого положения в его сочинении не находится. Автор выражает также сомнение в будущности третейского суда. Сравнительно лучшей работой г. Вицына представляется «Договор морского страхования по русскому праву», 1865 г. Здесь автор прибегает постоянно к сравнительному приему, что и неизбежно в морском праве. Сам анализ договора и его составных элементов делает довольно интересным последнее исследование г. Вицына. Что касается сочинения г. Варадинова под заглавием «Исследование об имущественных или вещественных правах по законодательству русскому», 1855 г., то оно не имеет большого значения, хотя оно не лишено претензий на научный характер. Лучшей частью является вторая, посвященная владению, но масса перепутанных теорий, слабость собственной философской мысли автора затрудняют уяснение изложения. Варадинов примыкает к исторической школе и на первой странице буквально повторяет классическое место о происхождении права. Впрочем, приверженность автора к историческому направлению послужила ему только к тому, чтобы оправдать и выставить законность и святость исторически сложившегося неравенства в правах сословий (с. 2).

Глава III

      Введение судебных уставов 1864 г. является крупным событием в юридическом быту России, имевшим огромное влияние на общественное правосознание. Прежнее секретное делопроизводство сменяется гласным процессом, в котором каждый довод подвергается общей критике со стороны его верности и убедительности. Теперь всякий знал, что если только право на его стороне, то дело будет решено в его пользу. Такая уверенность, основанная на организации новых судебных учреждений, а еще более на том духе, тех ожиданиях, которые сопутствовали реформе, способствовала развитию в обществе