Когда я стала ведьмой. Татьяна Михаль

продолговатое тельце было украшено желтыми пятнышками, а тысячи коротких лапок больше умиляли меня, чем вызывали отвращения. Но в гневе эту громадину видеть мне не очень бы хотелось. Спокойствия мне прибавляли два факта: гусеница питалась исключительно орешками с логотипом фирмы и ей абсолютно были чужды эмоции. Разозлить или обрадовать ее было невозможно. Она скурпулездно выполняла свои функции ни больше, ни меньше. Примерно два раза в день, в моем подсобном помещение загоралась лампочка – я шел к гусенице и получал от нее запечатанную колбу с зеленой жидкостью, относил к себе, идентифицировал с помощью аппарата, налеплял наклейку со штрих-кодом и отправлял в трубу.

      Неделя прошла в тревоге, я рисковал так ничего интересного и не узнать. Очередной песочный замок, построенный воображением. Но мое терпение было вознаграждено: прогуливаясь по коридору в четверг, я обнаружил, что дверь мерцает! Похоже, что каждую неделю переливами играла разная дверь из бесконечного коридора, а вовсе не одна и как я предполагал раньше.

      Еще неделя… Впрочем, общение с гусеницей, мне даже чем-то нравилось. Несмотря на предположении Анны о том, что это являлось следствием моих потаенных желаний, относительно насекомых, описываемых доктором Фрейдом, я знал истинную причину – тотальный олимп ее пофигизма был для меня недостижимым идеалом. Она обладала невозмутимостью Будды, улыбка которого, конечно была украшена острыми челюстями по краям.

      А я начал терять терпение, очень хотелось мне узнать, что скрывается за тайной дверью. Ежедневная работа выматывала меня своей бессмысленностью. Чем я, по сути, занимался? В создании какого мира я участвовал? Арнольд отшучивался, что в наше время у всех так, никто не знает, частью какого механизма он является. Эффективное распределение труда, при котором все сферы жизнедеятельности сворачиваются в скоростной тоннель повышения профессионализма.

      Кроме Арнольда по коридору то и дело пробегали какие-то карлики в разноцветных кафтанах, они быстро перебирали маленькими ножками, что придавало сходство с сороконожками. Странное дело, но все в этом здании неуловимо напоминало мне о насекомых.

      Еще одно обстоятельство не давало покоя – стоило ему решиться подойти к двери как кто-нибудь выскакивал из под земли и начинал ненароком крутится рядом. Больно это было подозрительно, но придавало ощущение азарта. Анна даже прознав про эту его затею предположила, что его тайная работа как-то связанна с частным сыском или шпионажем и сквозь недра подсознание оно прорывается наружу. По ее словам, для человека естественно осознанно пользоваться своими талантами, жить в работе… Так что я решил, что общается с этой особой исключительно из жалости. Но однажды все-таки начал загонятся поводу того, что я и вправду без своего ведома работаю на кампанию конкурента, и мое любопытство, вовсе не мое, а внедренная в подкорку мозга миссия.

      Ситуацию неожиданно прояснил Мурр. Насколько же он был молчалив, но проницателен! Несмотря на его явное неприятие моей затеей с «Гоэтией», которое могло быть вызвано бытовой ревностью, ведь теперь