Время пить Херши. Сборник рассказов. Александр Владимирович Токарев

хохотнула бесстыдно.

      – Проверить хотела. Говорят, ты вроде евнуха, который в гареме за ханскими женами приглядывает, а сам не может, без оружия…

      – Ну и как?

      – Да все на месте.

      Они замолчали. Алексей шагнул вперед и, взяв за плечи неожиданно вспыхнувшую Саньку, посмотрел ей в лицо. Больной глаз молодой женщины был неумело закрашен, подведен тушью под соседний, здоровый. «Для меня», – понял Алексей. В блестящем глазу Саньки, наливавшемся слезой, за показным бесстыдством притаилась такая женская внутренняя боль, что он вздрогнул и, чувствуя невесть откуда прилившую нежность, никогда не испытанную, прикоснулся к ее влажным и полураскрытым губам. Санька задышала. Полушубок медленно сполз с ее плеч, а за ним мелькнула птицей, прошуршала тонким полотном рубашка, и вспыхнуло белизной роскошное тело Саньки.

      – Мой! – жарко припала она к Алексею,

      Несколько дней они жили как муж и жена. Санька словно бы затуманилась, осунулась, но заметно похорошела. И ночи их были словно в тумане, в горячем сплетении тел и душ. Лишь рассвета они ждали воровски, не говоря друг другу, но со страхом ожидая приезда старших Худяковых.

      К концу недели Алексей пошел на почту, отправить весточку матери. Редко, но сообщал он ей, что жив, здоров, остепенился. Брату привет передавал, кривясь, когда писал эти строки. И чтоб не искали, адреса не сообщал. Да и какой у него адрес? Волчье логово на гнилом острове.

      У сельсовета его окликнули из зеленого «уазика».

      – Слышь, земляк, не торопись, подойди-ка сюда.

      Он, не оборачиваясь, шел дальше, зная, что ничего хорошего от этих «уазиков» ждать нечего, пусть и зеленых. Бродячая жизнь научила осторожности.

      – Алексей, брат! – ударило его сзади.

      Он резко обернулся. К нему шел Влас, одетый по форме и при портупее. «И тут зацепил…», – мелькнуло у Копченого.

      Брат приближался, меся хромовыми сапогами снеговую кашу,

      Алексей, сразу устав, сел на бревно, лежащее у обочины, отчужденно глядя на Власа. Молча поздоровавшись за руку, словно недавно виделись, они закурили.

      – Ну чего, как ты здесь? – Влас внимательно, искоса, со стороны, изучал Алексея.

      – Живу… Как нашел-то? Я, вроде, визитной карточки не оставлял?

      – Это не проблема. Слушай, брат, давай не будем словами сорить, времени в обрез. Мамка плоха у нас совсем, при смерти, можно сказать.

      – Мама?! Что с ней?!

      – Сердце, да и стара уже. Просила она тебя найти и привезти, хоть напоследок увидеться. Так что, давай в машину, а по дороге поговорим.

      В этом, что ли, ехать? – Алекей тряхнул ворот драной телогрейки.

      – Там переоденешься. Садись!

      – Подожди, Влас. Заедем только кое-куда…

      Машина, скользя по наледи, выкатилась на бугор и остановилась у дома Худяковых.

      Алексей бросился в дом,

      – Саша! – толкнул он дверь. Санька бледная стояла у стены и со страхом смотрела на него.

      – Ох, я думала… А чего там машина?

      Они