Слой Ноль. Евгений Прошкин

уже идешь, – многого не видишь, многого не понимаешь, но идешь?..

      Мухин обвел взглядом стоянку. Женщина давно погрузилась в машину и уехала, на месте ее «Фольксвагена» запарковался дряблый латвийский микроавтобус. Через стеклянные двери магазина входил-выходил бесконечный поток покупателей, и со стороны это казалось лишенным всякого смысла.

      Универсам был сплошь увешан плакатами, зовущими что-нибудь посетить и что-нибудь попробовать. Крайний слева, со стрелкой, показывающей за угол, был самым маленьким, но почему-то самым заметным.

      «TABULA – Твоя газета бесплатных объявлений. Пункт приема ЗДЕСЬ. Работаем ВСЕГДА».

      Пётр сказал – деваться некуда. Он знает – он, наверно, испытал это на себе… А еще Пётр сказал, что все куда-нибудь приходят. И опять он прав…

      Мухин тронул ключ и, вывернув руль, поехал обратно.

      На улице Возрождения ничего не изменилось. Мужчина с цветами по-прежнему слонялся взад-вперед, точно протаптывал в снегу тропинку: пять шагов туда – пять шагов сюда. Виктор припомнил фразу из устава караульной службы: «Продвигаясь по указанному маршруту…» Часовой был крепок и угрюм – как раз из тех, кто «создает/решает проблемы», хотя этот наверняка по большей части создавал.

      «Problem Creator», – перевел Мухин. Сокращенно – «РС», как персональный компьютер, или по-русски – «ПК», как пожарный кран.

      Субъект прошел положенные пять шагов и развернулся. Нет, уважаемый, компьютеров с таким мурлом не бывает. Кран, натуральный кран.

      – Девушку ждешь? – нахально осведомился Виктор.

      – Юношу, – ответил тот, прищуриваясь.

      Букетик на жаре малость поувял, и вообще в боксерских ручищах он смотрелся как-то не кстати.

      – Юноша – это, видимо, я, – сообщил Мухин. – Меня зовут Виктор.

      – Какой Виктор?

      – Гм… кинооператор… или зоолог. Какой тебе нужен?

      Кран молча сунул букет в урну и распахнул перед ним парадное.

      Подъезд был самый обыкновенный, без консьержки и даже без домофона. Виктор подумал, что вошел бы и сам, но изменил это мнение сразу, как только оказался на площадке первого этажа. Смотровой глазок в одной из дверей был вывинчен, и если под «7,62» отверстие не годилось, то под «5,45» – вполне. За то время, пока Мухин поднимался по короткому пролету, творение Михаила Тимофеевича Калашникова могло с успехом выпустить весь рожок.

      Он остановился у лифта, но Кран отвел его руку от кнопки и со значением предупредил:

      – Неисправен. Лучше пешком.

      В лифте у них какая-нибудь подлянка, уразумел Виктор.

      Топать по лестнице на своих двоих было невесело. В голове, и так с утра нездоровой, с каждым шагом что-то распухало, и места для мыслей оставалось всё меньше.

      На последнем этаже Кран уже подталкивал его в спину.

      – Что ж ты, зоолог?.. Надо спортом заниматься.

      – Зоолог вроде бы занимался… – сказал Виктор, бессильно повисая на перилах. – Не помогло, значит.

      – Значит,