Леди ведьма. Динара Касмасова

эта пустая настойка меня не успокоит.

      Как только дядя вышел, МакКин сказал тихо:

      – А откуда у вас такой ушиб на руке?

      Полли глянула на руку. Она и не заметила ниже локтя легкого синяка. Видимо ударилась, когда летела вместе с незнакомцем через дверной проем. Полли не желала признаваться, что она встретила человека в маске и не выдала его полиции и потому, с подозрением глядя на постояльца, в свою очередь спросила:

      – А разве уже писали о происшествии?

      – О, Полли, – в комнату вернулся дядя с бутылкой в руке, – я же забыл тебе сказать, что мистер МакКин – детектив!

      – Так вы здесь и посетителей принимаете? – сурово спросила Полли, не обращая внимания, с какой радостью дядя сообщил о профессии постояльца.

      – Не больше чем любой праздный джентльмен, – отрезал МакКин.

      – Значит, вы не особенно удачливы в своей профессии? – язвительно спросила Полли.

      Рик открыл было рот, словно силясь ответить что-нибудь колкое, но, видимо, ему в голову ничего не пришло и тут, к счастью для него, дядя позвал всех садиться за стол.

      На обед подали невозможно пересоленый суп. Дядя, возмущаясь, позвал кухарку. Кухарка, пожилая женщина с веснушчатым лицом, хмуро проговорила:

      – Когда я сварила суп, он был абсолютно съедобен. Так что во всем виноваты ОНИ!

      – Миссис Харрис, вы опять за свое, – вздохнул дядя. – Опять эти выдумки о чертенятах или злых духах.

      – Нечисто здесь, – прошептала кухарка, зыркая по сторонам. – Но не беспокойтесь, я попрошу у отца Грюгеля святой воды и такое больше не повторится.

      Дядя проигнорировал заботливое высказывание о святой воде и отослал кухарку на кухню, заявив ей, что все же надо быть повнимательней.

      – Она отличная кухарка и экономно умеет вести дом, – оправдывая ее, сказал дядя. – Но её излишняя набожность с недюжим воображением придумала ИХ, и теперь все несчастные случаи она списывает на нечисть.

      Вместо супа приступили ко второму. Дядя стал вспоминать прежние дни, когда он часто гостил в этом доме у брата и здесь, за столом, собиралось много гостей: офицеров, друзей Альберта и веселых подруг Оливии.

      – А на том месте, – и дядя указал на пустующий торец стола у окна, – сидела мать Оливии – миссис Эбигейл Пикрофт. Довольно мрачная старуха.

      – Я её почти не помню, – удивилась Полли. – Ни отец, ни мать не говорили о ней, единственное, что меня с ней связывает, так это оставшийся у меня медальон, с миниатюрным портретом еще молодой бабушки внутри, – Полли задумалась, и МакКин кинул на неё изучающий взгляд.

      – Да, Оливия с матерью как раз перед отъездом в Индию не на шутку поссорились, хотя, если честно, они всегда не очень ладили друг с другом, – дядя без аппетита воевал с пудингом на своей тарелке, и наконец, поморщившись над очередным кусочком, проглотил его словно микстуру.

      «Это точно, – подумала Полли, – так не ладили, что я о бабушке ничего не знаю, кроме имени».

      – Неужели доктора вас обязали есть творожный пудинг? – с легкой улыбкой спросил дядю