Императив. Беседы в Лясках. Кшиштоф Занусси

ли, католический костел – он в каком-то смысле католикос международный. У нас всегда было это чувство, что мы принадлежим к большой общине. Знаете, что удивляет моих гостей здесь, в деревне? Что здесь костел, там, на углу, – это костел Богоматери из Мексики[23], мексиканская Богоматерь в польской деревне! Но такова суть костела, что он международный по своей природе. Знаете, Русская православная церковь или Греческая – они национальные, а Католическая церковь – международная. И в этом смысле Папа Римский, оставшись поляком, был в то же время – как христианин – международным деятелем. Он чувствовал, что принадлежит всей церкви, а не только нам.

      – Самая главная тема, которую он поднял и которая после него распространяется, это покаяние?

      – Ну да, но это вообще признание грехов, чего, конечно, никакая власть не любит.

      Знаете, уже тот Синод католических епископов в 60-е годы начал самокритично смотреть на костел, чего раньше не было. Раньше было всегда такое впечатление, что простым людям не надо говорить, что в костеле что-то происходило не так. А здесь, помните, было такое желание – проверить, права ли была церковь, когда выступила против Галилео Галилея. И она признала: нет, это была ошибка, мы ошиблись. Сейчас то же происходит по отношению к Лютеру. Я только что был ведущим концерта к 500-летию Реформации. Протестанты попросили католика, потому что так было для них интереснее. И пришлось мне поставить вопрос: хорошо это или плохо, что западные христиане разделились? С одной стороны, это плохо, а с другой – все-таки без разделения не было бы этой реформы. Католическая церковь так далеко в реформах не пошла бы. А они были необходимы в то время, потому что костел был уже очень коррумпирован, много грубых ошибок было допущено. Коррупция была огромная в костеле. В том смысле, что католическая церковь была убеждена, что голос Папы Римского важнее Евангелия. Против этого выступил Лютер, и он в этом был абсолютно прав – так не может быть. Так что это, конечно, сильно повлияло на церковь. И в продолжение этой линии Иоанн Павел II решил, что надо признать ошибки в отношении Галилео Галилея и то, как к нему отнеслась католическая церковь, – ошибочно, что его надо реабилитировать, даже признать вину церкви[24]. Потом было очень важное признание в том, что католики напали на Византию, на Константинополь. И это признание тоже было важным.

      Тогда, во времена Крестовых походов, был изгнан император и Запад завладел Константинополем.

      – И это было признано тоже при Иоанне Павле II?

      – Да, и это было очень важное признание, потому что это было открытое признание вины в отношении Восточной церкви. И потом вообще все эти грехи, например инквизиции… Конечно, историю инквизиции Вольтер и иллюминисты усугубили: таких страшных преступлений просто не было. Но много нехороших дел было, только не настолько тяжелых, как люди думают. Но это не важно, важно было признать и сказать: да, это было ошибкой. Тогда в Риме даже переименовали эту организацию, это министерство ватиканское, оно уже не называется инквизицией, как раньше.

      – А как называется?

      – Чистоты

23

Церковь Пресвятой Девы Марии Королевы Мексики. Построена в 80-е годы XX столетия.

24

Официально Ватикан реабилитировал Галилео Галилея 31 октября 1992 года.