Аргентина. Лонжа. Андрей Валентинов

это тоже, – невозмутимо согласилась она. – А вся наша работа – ради большой выставки, которая должна открыться в начале июля. Работы очень много, сейчас уже середина мая… Нужно постараться.

      Говорила, а сама поглядывала в сторону двери. Столик действительно очень удобен. В баре не слишком светло – в отличие от широкой лестничной площадки. Все как на ладони…

      Он и она. На ней – длинное светлое платье явно от Мадлен Вионне. Прическа под Бэт Дэвис, колье на высокой шее, белая сумочка с большой красной розой, белые перчатки. На нем – обычный темный костюм, но строго по фигуре, от лучшего портного. Ей – под тридцать, он много моложе. Ростом вровень, оба высокие, только в плечах и разница.

      Номер третий. Ради него Мод и попросила придвинуть к столику лишнее кресло. 14 минут шестого…

      …Поклонился, слегка небрежно, тряхнув черными кудрями. Сейчас приложится к ручке… Нет! Рука к руке, прикасаясь лишь кончиками пальцев. И не просто – на короткий миг дама присела в коротком, похожем на книксен, поклоне. Склонила голову…

      Мод едва удержалась, чтобы не протереть глаза. Церемониальный, чуть ли не придворный поклон – здесь, в «Гранд-отеле»!

      – Мы кого-то ждем, мадемуазель? – проявил прозорливость ее усатый спутник.

      Девушка кивнула.

      – Уже дождались.

      * * *

      – Мод! Здравствуй, Мод! Извини, кажется, опоздал. Задержали, понимаешь, никак не мог прервать разговор… Здравствуйте, мсье, я – Арман, Арман Кампо. Можно просто по имени, меня тут все знают… О, это ваша гитара? А какая она у вас?

      Девушка невольно усмехнулась. Приблизительно так они и познакомились месяц назад, здесь же, в баре. Подскочил, тряхнул кудрями, зачастил, перемежая слова улыбкой. После первой фразы очень захотелось двинуть приставалу прямиком в челюсть – в гладко выбритый острый подбородок. После второй решила не бить, но дать от ворот поворот, не сходя с места. Однако фраз оказалось куда больше, чем три.

      Жоржу Бонису, человеку с гитарой, довелось испытать все это заново, причем с тем же результатом. Вначале нахмурился, потом, расслабившись, протянул широкую ладонь, а вот уже и гитара выглянула из чехла.

      Арман Кампо был невероятно, нечеловечески обаятелен. Ничего удивительного, профессия обязывает.

      Жиголо!

5

      – Чего разлегся? Встать!

      Серый сумрак, желтый четырехугольник двери, черный силуэт охранника… Надо встать, иначе будет хуже. Еще хуже.

      – Н-ну?!

      Встал, покачнулся, поймал губами клочок сырого воздуха. В тюрь-ме быстро учатся.

      Не молчать!

      – Пауль Рихтер, номер 880. Эмигрант, Черный фронт.

      Силуэт качнулся, надвинулся тяжелой горой.

      – И чего ты такой красивый, номер 880?

      Как отвечать, он уже знал. Вбили в первый же день.

      – Упал с лестницы.

      Гора весело хмыкнула.

      – С лестницы, не с лестницы, а днем дрыхнуть не положено. Ясно?

      Еще клочок воздуха.

      – Д-да!

      – Не «да», кретин, а «так точно!»

      Не