Лемносский дневник офицера Терского казачьего войска 1920–1921 гг.. К. М. Остапенко

населения, да и невыгодно обернется для самих русских покупателей»[118].

      С улучшением санитарных условий указанные ограничения несколько смягчаются, и отношения между казаками и населением острова становятся главным образом «деловыми», к великому ужасу ген. Бруссо. Ведь он замечает, что подпольная торговля ведется в первую очередь продуктами из французских интендантских складов: «когда кубанцы прибыли сюда, денег у них не было вовсе, а сейчас они просто не знают, на что их тратить, и суточный оборот их кооперативов достигает 1000 драхм! Откуда эти деньги, если не от подпольной торговли?»[119].

      Например, при соучастии начальников русских караулов у входов в лагерь интендант 2-го Кубанского дивизиона отправляется в соседние села продавать чай и муку[120]. Пользуясь выражением Бруссо, эти сторожевые посты напоминают сита. «Доказано, что большинство недозволенных отлучек происходят благодаря безалаберности, если не больше, караулов. Каждый раз, проходя мимо, я вижу, что посты не выполняют приказов, пропуская любого, кто покажет им любую бумажку, или даже вовсе без таковой»[121].

      Подобное торгашество разрастается перед отъездами в Сербию или Болгарию: будучи готовы к отправке, казаки продают грекам все больше и больше мануфактуры, продуктов и медикаментов – все, что можно выкрасть из русского интендантства. Французам приходится выгонять из лагеря не одного грека, пришедшего для подпольной торговли. При облаве французской военной полицией в г. Кастро на месте преступления арестовано два спекулянта[122]. В облавах участвует, по просьбе французов, также и местная греческая полиция. В марте 1921 г. в деревне Кондия задержаны три русских офицера при попытке продажи военного имущества[123].

      Месяц после прибытия на Лемнос казакам разрешается батрачить в сельском хозяйстве. Во избежание чрезмерной эксплуатации Бруссо устанавливает строгие правила: русским предоставят приют, обеспечат питанием и зарплатой не менее двух драхм в день[124]. Несмотря на это, многие дезертиры работали у греков на гораздо худших условиях. За один лишь декабрьский день русскими патрулями задерживаются по соседним деревушкам 24 дезертира, на другой день 17, в том числе и несколько офицеров. Последних немедленно разоружают, так как дезертирами было сделано уже несколько вооруженных ограблений, а револьверы стали довольно ходким товаром для греков.

      Обмены имеют все же и иной, а именно культурный характер. Если верить турецкому писателю русского происхождения по имени Як Делеон, то «за короткое время казаки сумели ознакомить население острова со своей культурой. Русские песни распевались по всем трактирам, а «казачок» отплясывали прямо на берегу моря. Казаки […] составляли церковные хоры […] и, благодаря разнообразной своей деятельности, сумели внести свою лепту в многочисленные обмены, имевшие место в общественной жизни региона»[125].

      Эвакуации и закрытие лагерей

      Первые

118

SHAT, 20 N 1154, письмо 681 ген. Бруссо ген. Фостикову от 30.11.1920.

119

Ibid., 20 N 1155, письмо 172/S ген. Бруссо Командующему СОС от 05.02.1921.

120

Ibid., доклад капитана Пере от 23.03.1921.

121

Ibid., письмо 1329 ген. Бруссо Командующему СОС от 15.02.1921.

122

Ibid., 20 N 1154, письмо 1502 ген. Бруссо Командующему СОС от 01.03.1921.

123

SHMT, 57 C 27, приказ 52 ген. Бруссо от 28.03.1921.

124

SHAT, 20 N 1155, письмо 861 ген. Бруссо субпрефекту Лемноса от 20.12.1920.

125

Jak Deleon, The White Russians in Istanbul, Cagaloglu, Istanbul: Remzi Kitabevi Publications, 1995 (Делеон Я. Белогвардейцы в Стамбуле. Стамбул: Изд-во «Книжный дом Ремзи», 1995).