Обреченный на жизнь. Нина Бьёрн

врач. Ее дело – просто заполнять бумажки. Кто она такая, чтоб разговаривать в таком тоне? Была бы Юля чуть хуже воспитана, не стала бы молчать!

      Но Юля не станет выяснять отношения. Она не станет принимать близко к сердцу нетактичные высказывания неудовлетворенной жизнью пожилой женщины. Юля выше этого. В конце концов, через несколько дней она уйдет из роддома с сыном на руках и не вспомнит, что когда-то на ее пути попалась эта старая грымза Михайловна.

      Высоко подняв голову, Юля проследовала вслед за грымзой в палату.

      Время в предродовой тянулось словно резиновое. Неприятное столкновение с медсестрой ушло в прошлое, вытесненное более важными переживаниями. Стрелки часов на белоснежном безликом циферблате ползли по кругу со скоростью улиток. Наконец, спустя долгие семь часов ползания по кровати, царапания стен, натужных стонов и попыток продышать боль Юлю забрали в родовой зал.

      От напряжения закладывало уши. Перерывов между потугами едва хватало, чтоб отдышаться. Время и пространство перестали существовать для Юли. Только острая всепоглощающая потребность освободиться. Тело само собой сосредоточилось на самой главной в жизни работе.

      Акушерка отдавала короткие распоряжения и подбадривала Юлю, между потугами. Чуть позади дожидались своего маленького пациента неонатологи.

      – Давай, девочка, в последний раз! Толкай! Давай, давай, еще, еще! Молодец!

      Наступило облегчение. Ее сын родился – единственное осознание, пульсировавшее в изможденном мозгу. Несколько судорожных вдохов и в сознание хлынул поток ощущений и образов, которые до этого оставались за пределами фильтра, заблокированные как несущественные.

      Юля мельком увидела, как акушерка передала врачам маленькое тельце.

      Молчание, с которым неонатологи приняли в свои руки новорожденного пугало. Ребенок не кричал.

      Почему лица акушерок и медсестер такие странные? Тишина, воцарившаяся в родовом зале резала нервы.

      – Что случилось? Он жив?

      – Жив.

      – Ох, как хорошо!

      – А вот это еще вопрос…

      – Что?

      В этот момент ребенок кашлянул, раскричался, и Юлю накрыла волна счастья. Малыш плакал, и эти звуки выворачивали Юлину душу, выбивали из нее обиды, очищали.

      – Спасибо, Господи! – она откинула голову паря на грани между восторгом, смехом и плачем.

      – Не отвлекайся! Нам с тобой еще послед рожать! – акушерка и врач с каким-то особым рвением засуетились вокруг Юли.

      Она почти не заметила последующих манипуляций врачей над собственным телом. Юля смотрела только на маленькие дрыгающиеся ножки в сизой смазке, мелькавшие между белыми халатами врачей. Наконец, ребенка завернули в пеленку.

      – Все, девочка, теперь отдыхай. Сейчас к тебе подойдет врач и расскажет все о ребенке. – сказала акушерка, пряча взгляд и исчезла из зала.

      Юлю переложили на каталку, водрузили на живот грелку со льдом и накрыли простыней.

      Медсестры принялись приводить в порядок кресло. Один