Второй год новой эры. Александр Борисович Михайловский

независимо от уровня цивилизации, ведут себя точно таким же образом…

      Но все же из меня вышла хорошая учительница (не секс-инструктором же себя называть). Мальчик быстро просек, что мне нравятся поглаживания, прикосновения, нежность и внимание. Да, но не так же неожиданно! Впрочем, я совершенно не злилась на него. Я с удовольствием потерлась своим носом о его, а затем резко обхватила его голову обеими руками и, как выражаются в дешевых романах, «впилась в его губы страстным поцелуем». Он по первости слегка обалдел и даже замычал, предпринимая слабые попытки высвободиться из моих цепких лапок, но не тут-то было! Я держала его крепко. Видимо, до него дошло (умный ведь, зараза!), что он будет выглядеть крайне нелепо, если продолжит трепыхаться, и он оставил свои старания. Более того, его губы осмелели и теперь уже он завладел инициативой. Даже сквозь парку я ощущала жар его тела; мое дыхание участилось и я еле сдерживалась от того, чтобы не застонать от сладостной истомы. Он целовал меня! Жадно, хищно – так, как я мечтала. И желание захватило меня, как стремительная лавина – этот мальчишка сводил меня с ума; я забыла, где нахожусь, и для меня существовал только он, мой любимый дикарь, и его сладкие губы, что дарили мне несказанное наслаждение…

      Так мы и стояли, беззастенчиво целуясь, прямо возле мертвого тела. Наверное, в своем мире я сочла бы это не слишком этичным, но тут, где любовь, смерть, страсть приобретают совсем другое значение, я даже не задумывалась о моральных аспектах такого рода ситуаций.

      – Кхм… – раздалось рядом многозначительное покашливание – и мы тут же очнулись, оторвавшись друг от друга и пошатываясь от обуревающей нас страсти.

      Деликатный звук произвел Петрович – так он хотел побудить нас к тому, чтобы мы помогли с уборкой этого места. Русский вождь ничего не сказал, лишь одарил нас насмешливо-одобрительным взглядом, после чего кивком головы указал на людей, которые уже суетились с ножами возле громоздящихся на тропе туш, в то время как другие собирали свои копья.

      22 января 2-го года Миссии. Понедельник. Полдень. Все там же, тундростепи, два километра к северу от озера Этан де Сье.

      Два дня прошло с тех пор, как охотники взяли в расщелине между холмов стадо бизонов. И все это время было посвящено не новой охоте, а усилиям сохранить добытое от разных хищных любителей халявы, которых в зимней тундростепи оказалось предостаточно. Некоторое количество запасенного мяса оказалось погрызенным, но и налетчики тоже заплатили налог своими шкурами на шапки и унты, и счет оказался отнюдь не в их пользу. Покушались волки и на наловленных на развод телят бизонов, но и их удалось сохранить почти в полной целости и сохранности, отделавшись потерей только одного бычка, оторвавшегося с привязи и ставшего добычей серых хищников.

      Для Северных Оленей результат этой охоты оказался впечатляющим, даже на фоне их предыдущего опыта по сбрасыванию животных в обрывистые овраги. Во-первых, сброшенных в овраг быков и коров