Белая колбаса любви. Янина Олеговна Береснева

Словом, ничего не предвещало беды. Я выпила воды, накинула палантин и вышла подышать на крыльцо.

      Весна была в самом разгаре, закат радовал красками, в конце участка возился садовник Иваныч, а на лужайке возлегала моя палевая лабрадорша Матильда или просто Мотя. Как таковой прислуги у меня не было: пенсионерка Валентина и ее ровесник Иваныч достались мне в наследство от мужа. За ненадобностью и нехваткой средств больше никого я не держала, периодически ко мне приходила убираться горничная соседей Полесовых, но, в основном, Валентина справлялась и с готовкой, и с уборкой. Иваныч же приходился ей двоюродным братом, и выполнял у меня обязанности и садовника, и охранника, а иногда и водителя. Впрочем, возил он чаще всего себя и Валентину, я же предпочитала ездить за рулем сама.

      Подозвав к себе Мотю и покидав ей мячик, я понемногу успокоилась: звонивший вполне мог оказаться придурком, решившим заработать денег на бедной вдове.

      – Надо же, не успела вернуться на родину, и тут такое. – бормотала я себе под нос, пиная траву ногой. – Охрану, что ли, нанять? От собаки вон и то толку никакого: Мотя, ты совершенно манкируешь своими охранными обязанностями!

      Моя собака любила поглощать конфеты в огромных количествах и периодически притворялась глухой. Любимым ее занятием был сон в обнимку с плюшевым зайчиком, а напугать она могла разве что младенца, но уж точно не шантажиста. Права была мамуля, в этой стране ничего хорошего ждать не приходится. Я решила выкинуть звонок из головы и сосредоточиться на сюжете своей книги, несмотря на не покидавшую меня маету и дурные предчувствия.

      Начинаться моя книга должна была бы с красивой фразы «Вечер не предвещал ничего особенного» или «в воздухе совершенно не пахло приключениями». Но вечер как раз предвещал что-то особенное, причем особенно пакостное, да и в воздухе пахло. Только не приключениями, а, не побоюсь этого слова, какашками. Выражаясь на интеллигентный манер – экскрементами. Опустив глаза вниз, их я и обнаружила прямо на коврике перед дверью. И как я их не заметила, когда выходила?

      Их природу было сложно установить, ибо с равным успехом они могли принадлежать как человеку, так и четвероногому существу. И это я не имела ввиду соседа Леонида, который иногда, будучи изрядно навеселе, принимал коленно-локтевую позу и тихо отползал в кусты, боясь тяжелой руки (или ноги) своей дражайшей половины Инессы.

      «С его деньгами можно себе и не такие фокусы позволить», – мысленно вздохнула я.

      Кучка, скорее всего, была делом рук соседки – престарелой бабки Анны Тимофеевны Белоцерковской. Бабушку хозяйничать в особняке слева от меня оставила ее дочка, укатив с мужем на пмж в Италию. Несмотря на благородную фамилию, бабушка отличалась скверным нравом и нелюбовью ко всему, что могло двигаться. Меня она неизменно называла «простигосподи». Конечно, за глаза, но делала это регулярно и с видимым удовольствием. Она вполне могла подкинуть мне под дверь кучу, желая напакостить. Но не сама же она ее сделала?