Наука страсти нежной. Татьяна Гармаш-Роффе

Теперь, барышня, извольте разместиться на ложе.

      – С ума сошел? Там сплошная грязь!

      – Ты – труп. А трупы не выбирают, где им валяться. Сигай в яму, не то я тебя столкну сам. И плюхайся так, будто тебя туда кинули, бездыханную.

      Я стояла на краю довольно глубокой ямы и не понимала, как я должна туда залезть. Сесть на край и сползти вниз? Прыгнуть? Я ведь перепачкаю всю одежду, руки, лицо, – как потом буду отмываться? И где?

      – Так, все ясно, – произнес Роберт за моей спиной. – Ну-ка, ложись вдоль края и скатывайся вниз. Если не хочешь, конечно, чтобы я тебя сам туда скинул.

      – И что я потом буду делать, вся грязная? – недовольно спросила я.

      – Могу тебя там закопать. Тогда этот вопрос перестанет тебя волновать.

      – Дурак. Мне холодно!

      – Тогда поторопись. Раньше ляжешь, раньше выйдешь.

      Делать было нечего. Я осторожно вытянулась вдоль края «могилки», затем перевернулась и скатилась на дно, плюхнувшись на живот. Прикосновение холодной, липкой земли было отвратительным.

      Роберт молчал. Я его не видела, уткнувшись носом в землю, и не понимала, почему не слышу щелчков фотоаппарата.

      – Все-таки лучше ложись на спину, – наконец произнес он. – Так тебя будет лучше видно. А то валяется тут непонятно что…

      – Я очень даже понятно что. И даже кто! – обиделась я, переворачиваясь.

      – Не умничай. Ногу подогни под себя. Руку забрось за голову. И лицо немного отверни. Хватит и твоего полупрофиля.

      Я выполнила команды, и Роберт наконец защелкал, делая снимки.

      – Теперь лежи смирно, не меняй позу. Я немножко забросаю тебя землей. Не шевелись, поняла?

      И ком земли шлепнулся на мою щеку. Я вздрогнула. А что, если он все наврал, чтобы заговорить мне зубы, сделать меня покладистой, а сам сейчас меня живьем закопает?!

      Новый шлепок земли на грудь. Потом на живот. На ноги.

      Если он шмякнет еще ком земли на мое лицо, то она забьет ноздри, и я не смогу дышать!

      Но вскочить и броситься наутек я не посмела. Если это все делается действительно ради фотографий, то я все испорчу. А если он задумал меня убить…

      То мне все равно не спастись. Пока буду выбираться из ямы, один удар лопатой и…

      Я услышала новый каскад щелчков.

      – Эй, ты чего, заснула там? – неожиданно донеслось до меня. – Вылезай давай. Дело сделано.

      И он протянул мне руку.

      Никогда еще в своей жизни я так не радовалась поданной мужчиной руке! Ухватившись за нее, я выбралась из ямы, мокрая, грязная, замерзшая. Роберт, не отпуская моей ладони, привел меня к раскрытому багажнику. Там оказалось несколько бутылок с водой, рулоны бумажных полотенец. В большой дорожной сумке – вот неожиданность! – лежала моя одежда: свитера, брюки, носки, кроссовки, даже белье.

      – Умывайся и переодевайся, – распорядился он. – Грязные вещи отдашь мне.

      С этими словами он ушел к носу машины, оставив меня одну под сенью крышки багажника.

      – Откуда у тебя моя одежда? – спросила