Часы, идущие назад. Татьяна Степанова

Лукинична, с приездом! – приветствовал ее Игорь Бахметьев.

      Он спустился с крыльца первым, а управляющие вслед за ним. Елена Мрозовская глянула на него из-под вуали. Он изменился за эти полтора года, осунулся. Но был все так же привлекателен и силен – и духом, и телом.

      Взгляд…

      Легкая седина на висках, как иней. Широкие плечи. Крупные руки. Он никогда не чурался тяжелой работы. Хоть и банкир, финансист, промышленник, купец, но по образованию тоже инженер. Техник… Они все были помешаны на технике. Они верили в прогресс.

      Они не верили в дьявола.

      Как же случилось, что дьявол заглянул им всем прямо в глаза?

      – Елена Лукинична, спасибо, что приехали так быстро, – он взял ее руку и поцеловал.

      Она в этот миг увидела себя как бы со стороны: крупная, молодая, физически здоровая и сильная женщина, способная таскать на своих плечах тяжелые деревянные треноги для фотоаппарата. Полная для своих лет – в корсет приходилось буквально утягиваться, чтобы телеса не выпирали. Да, у нее прекрасная кожа и отличные волосы, темные как смоль. И она умна как черт, болтает по-французски и по-немецки. Учит английский, потому что надо читать технические инструкции американской фирмы «Кодак». Она первая женщина-фотограф в России и теперь знаменита, да…

      Но достаточно ли всего этого для того, чтобы он увидел в ней не просто технический персонал, профессионала-фотографа, которого нанял для дела за столь высокую плату? Достаточно ли всего этого, чтобы он увидел в ней женщину, влюбленную… О, черт!

      Ведь она приехала сюда к нему и готова была снова окунуться в здешний кошмар лишь потому, что это он позвал ее.

      – Я получила вашу телеграмму, Игорь Святославович, – произнесла она сухо и деловито. – Произошло что-то экстраординарное, да?

      – Мне нужно, чтобы вы сфотографировали ее такой, как… Какой она порой бывает.

      – Для врачебного освидетельствования? И только?

      – Не только.

      – Мне надо выгрузить и наладить оборудование.

      – Это потом, – он как джентльмен помог ей выйти из экипажа. – Сначала вы должны увидеть… Это может занять какое-то время. Весь процесс фотографирования. Мы же не знаем точно, когда и как это произойдет.

      – Когда накатит, – сказал управляющий мануфактуры фон Иствуд мрачно и без всякого иностранного акцента.

      Елена Мрозовская взглянула на дом с колоннами. Он стоял почти у самой реки.

      Внезапно там, в глубине дома, в анфиладе комнат, кто-то протяжно и страшно закричал, словно дикий зверь, словно чудовище, посаженное на цепь.

      Глава 4

      Горьевское горе

      – Это фотограф, – повторил толстяк-полицейский. – У него фотоателье в доме быта – каморку там снимает, закуток. И фамилия его Нилов.

      – Почему вы сразу мне не сказали? – рассердился полковник Гущин.

      – Он не из города, – гнул свое толстяк, дыша чесноком. – Месяца три всего работает. Но уже успел прославиться, накуролесить.

      Катя, до сих пор не проронившая