Стена. Владимир Мединский

тыльной стороне письма снизу вверх шли буквы, выведенные его собственной рукой в заведении пани Агнешки: «SMOLENSK». Это было письмо купца-англичанина его московскому другу. Среди всех бурных событий последних суток Колдырев совсем про него позабыл.

      – Чье это? Что это такое, что там написано? – спросил офицер, обращаясь к обоим приятелям.

      – Это мое, пан! – Григорий подошел и ткнул пальцем в послание. – В моем родном городе Кёльне я подружился с купцом из Англии. Он узнал, что я собираюсь ехать воевать с русскими, и просил отвезти в Москву письмо… когда Москва падет… письмо его другу. Я не мог отказывать. Хотите, переведу, что он там написал?

      – Не надо! – поморщился поляк.

      – Нет, я переведу… – пьяно настаивал Григорий. – «Сколь редкая и сколь долгожданная возможность отправить вам весточку! Мой дорогой друг…»

      – Заткнись! В любом случае, это не то, что мы ищем… – Он обернулся к солдатам: – Эй, вы все обыскали? Все? Хм… Тогда перетряхните-ка и постель.

      Но и в постели ничего подозрительного не обнаружилось.

      – Ощупайте их одежду! – последовал новый приказ. – Может быть, за поясом? Нет? А в сапогах посмотрели? Что, тоже пусто?

      – Седла их коней лежат внизу, – сообщил командиру молодой кирасир. – На них нет ни сумок, ни мешков. Все здесь. Сапоги пустые.

      – Хм! – уже с меньшей злостью, но с изрядным разочарованием повторил офицер и вновь повернулся к Григорию. Во-первых, тот лучше говорил по-польски, а во-вторых, явно был пьян меньше, чем его товарищ. – Скажи-ка, вы ведь выехали из Орши вчера вечером?

      – Да, ясновельможный пан. Почти ночью. Уже луна взошла, – ответил Григорий и мысленно вознес хвалу Господу: не догадайся он вчера разорвать верительную грамоту из Приказа, сейчас им было бы не отвертеться.

      – Ага! А когда ехали окраиной, не слыхали ли выстрелов?

      Вот оно! Так и есть… Дело именно в том самом поляке! Но неужто же из-за одного пьяного десятника послали в погоню целый отряд?..

      Письмо! Дело в этом злополучном письме, которое Фриц, надо думать, все же выкинул.

      – Какие-то выстрелы мы точно слыхали. Похоже, из пистолетов. А потом вскоре нас обогнали два… нет, три всадника.

      – Как они выглядели? – быстро спросил пан.

      – Я не разобрал, пан. Было очень темно. Они свернули на другую дорогу.

      – Дьявол! – вырвалось у командира. – Неужели ушли… Послушай, немец, вчера вечером на окраине Орши убили и ограбили польского офицера. Мне было поручено встретить гонца и проводить… куда надо. Кто убийцы, сколько их было – нам пока неведомо. Возможно, кто-то ранен: наш товарищ храбро защищался. Если хорошенько вспомните этих людей, какие они с виду, получите по злотому.

      – С… срочно вс… вспоминай! – завопил Фриц, едва не поперхнувшись шнапсом. – Я п… видел этих троих только сзади. В черных плащах они были. Все трое. И с наброшенными капюшонами.

      – Клянусь Пресвятой Девой, ничего не помню! – сокрушенно воскликнул Григорий.

      – Значит, трое… Ну, хоть