Визит «Полярного Лиса». Александр Борисович Михайловский

девочки?!

      Разумеется, Манштейн не понял из этой тирады ни слова, но он прекрасно узнал язык, на котором говорила конвоирша – не зря же в ту прошлую Великую войну, он полтора года отвоевал на Восточном фронте, где, помимо прочего, ему приходилось иметь дело с русскими пленными. Понимание того, что «демоны» – это тоже русские, ввело немецкого генерала в новое состояние шока, и теперь он не выходил из него вплоть до того момента, когда его привели в небольшую комнату для допросов. Там, в этой комнате, прямо посередине, стояло сооружение, чертовски напоминающее электрический стул, на котором в Америке обычно казнят преступников. Манштейн, узрев сей предмет интерьера, обомлел от ужаса. Затем его стало трясти, а его горло принялось исторгать дикие крики. Однако это никого не впечатлило. Невзирая на сопротивление и вопли, с него вместе с нижним бельем содрали и генеральский мундир, после чего, голого как Адама, бледного и подвывающего от смертной тоски, силой усадили на стул. Манштейн изо всех сил извивался в железных руках русских великанш, и даже пытался плеваться и кусаться, но добился только того, что в рот ему вставили надежный кляп, который позволял ему дышать, но не больше того. На руки, ноги, пояс, грудь и шею немецкого генерала легли мягкие, но очень тугие захваты, надежно зафиксировав его тушку, такую жалкую в голом виде – с дряблым животиком и белесой порослью на груди.

      Закончив свое дело, великанши вышли, оставив прикованного к креслу бывшего командующего 56-м моторизованным корпусом наедине с собственными мыслями. Неужели его поймали с такой свирепой эффективностью только для того, чтобы так безжалостно казнить на электрическом стуле, даже не задав ни одного вопроса? Он, конечно, не сказал бы этим чудовищно мускулистым отродьям ада ни слова, но допрос позволил бы ему хотя бы потянуть время… Манштейн обреченно подумал, что в любой момент на электроды может быть подано напряжение и тогда в ужасных муках в течение нескольких секунд он прекратит свое существование. И это случится только потому, что «демонам», а точнее, «демоницам» вздумалось помочь своей никчемной слабосильной родне, которой самой судьбой было предназначено стать удобрением для расы господ…

      И как раз в ту секунду, когда Манштейн задавался такими мыслями, пытаясь смириться со своей судьбой, в комнату вошли две очень высокие, выше двух метров, молодые женщины. Та, что шла первой, имела очень странный оттенок кожи – темно-серый, с каким-то металлическим отливом. Выражение ее ярко-синих глаз говорило о том, что ей наверняка больше лет, чем кажется. Собранные в узел длинные рыжие волосы придавали ей строгости, но одновременно и изящества, и несколько тонких прядей, вьющихся у висков, подчеркивали ее женственность. И ушки… Они слегка заострялись к кончикам, придавая обладательнице некоторое сходство с кошкой. Обмундирование этой женщины представляло собой обтягивающий и ничего не скрывающий, костюм черно-синего цвета – вроде спортивного, но с погонами, планками, нашивкой