Фаворитки. Соперницы из Версаля. Салли Кристи

желтый носовой платок в тон его шейного платка и легонько промокает лоб.

      Коллен кланяется.

      – Велю оранжереям немедленно запастись брунией.

      И хотя в глазах у мужчин мелькает тень сомнения, они выполняют мои приказания. Да и какое это имеет значение: если я ошиблась в декоре, просто все вновь переделаю. Я вкушаю первые плоды власти, которая пьянит даже больше, чем любовь. Неожиданно деньги кружат голову, и я решила, что буду тратить их, много-много денег, чтобы создать красивую жизнь для себя и короля.

* * *

      Луи спешно преодолевает лестницу и входит в мой салон. В те дни, когда это позволяет распорядок, он приветствует меня после службы, потом заглядывает после обеда перед охотой, уклоняясь от того, что он называет «утомительными пустяками власти».

      – Дорогой, как приятно вас видеть. – Мы виделись всего пару часов назад, но когда мы не вместе, внутри у меня все переворачивается и охватывает странная тревога.

      Придворные неохотно покидают комнату, все надеются на помилование в последнюю минуту. Но король хочет видеть только меня, поэтому и ждет нетерпеливо у каминной полки, вертит в руках пару розовых фарфоровых уток. Когда все выходят, мы обнимаемся, он страстно меня целует, потом падает в свое любимое кресло.

      – Орри, – жалуется он, имея в виду министра финансов.

      Я глажу его по спине, ласкаю шею, наклоняюсь и вдыхаю чувственный аромат мускуса от его парика.

      – В чем дело, дорогой? – бормочу я.

      – Как же хорошо. Ришелье всегда уверяет, что нет ничего, что нельзя было бы излечить поглаживанием.

      Я заливаюсь краской и тянусь за колокольчиком, звоню, пока Луи продолжает свои сетования.

      – Орри такой упрямец, такой упрямец! – жалуется он. – Война требует денег! Как еще нам победить австрийцев? Только если Господь ниспошлет землетрясение и раз и навсегда с ними будет покончено.

      Входит дворецкий с двумя блюдами: на одном – пирог с голубем, на другом – несколько кусков холодца из зайца. Луи указывает на холодец, и слуга накрывает небольшой столик. В те дни, когда он не участвует в торжественных трапезах, Луи любит немного перекусить здесь, со мной. Сегодня он, по-видимому, не голоден. Я пристально разглядываю его, но изо всех сил стараюсь скрывать свой взгляд: публичная жизнь привела короля к боязни, что на него всегда все смотрят.

      Пока он ест, я развлекаю его сплетнями.

      – Знаете, бедный аббат де Руан неожиданно преставился вечером во вторник, когда обедал в доме Фонтенеля в Париже. Фонтенель только-только получил лучшую раннюю спаржу и, будучи гостеприимным хозяином, сердечно предложил аббату выбрать, как ее приготовить: на сливочном или растительном масле.

      – М-м-м… – Луи наслаждается холодцом из зайца; я должна не забыть похвалить своего повара и велеть приготовить его еще раз.

      – Аббат выбрал растительное масло, что несказанно расстроило Фонтенеля, так как он предпочитает спаржу на сливочном масле. Но он не мог отмахнуться от желания гостя, поэтому велел повару половину