Элита. Борис Хмельницкий

Роджер». У трапа стоял метрдотель в костюме пирата. Его правый глаз скрывала черная повязка.

      – Смотритесь экзотично, – похвалил метрдотеля Ильин. – Вылитый пират.

      Метрдотель провел гостей в зал. Народу в зале было немного. Зарезервированный для губернатора столик был расположен в дальнем углу зала. Пока шли, некоторые гости приподнимались и здоровались, хотя знакомы с Курехиным не были. Видимо, пират уже объяснил посетителям, для кого сохраняется особый столик у иллюминатора с видом на бухту. До друзей донеслась кем-то сказанная фраза:

      – Назначен самим. – Суеверные люди имя Президента старались не называть, чтобы не навлечь на себя беду.

      Друзья сели. Подскочил стюард, подал папки меню. Ильин отложил обе папки в сторону.

      – Тащи пиратскую пищу.

      – Ром гавайский или гаванский? – спросил стюард. – Гаванский из партии, сделанной для братьев Кастро.

      – Давай гавайский. Не желаю вливаться в ряды революционеров.

      Стюард исчез. Друзья некоторое время сидели молча. В противоположном углу зала играл пианист. Звучала тихая музыка. Чуть подрагивал пол. В иллюминатор был виден залив. В воде отражался свет судов, стоящих в гавани.

      Стюард принес бутылку рома, два небольших кубка, маслины, орешки, убрал бокалы и ушел.

      Ильин разлил ром в кубки:

      – Ну, за встречу!

      Выпили, закинули в рот маслины.

      – Выкладывай, – потребовал Ильин.

      Курехин поведал приятелю о своих проблемах. Ильин слушал внимательно.

      – Дымова обязательно принудим к отъезду, – сказал он, когда Курехин завершил рассказ. – А Мильмана в мздоимстве не подозревай, он ничего от Дымова не получил. А если и получил, то не деньгами. Иначе поделился бы. Евреи обязательно делятся.

      – Пожалуйста, не называй при мне фамилию Егорьевского губернатора, она вызывает во мне ярость.

      – Понимаю. Это как во мне – китайские имена, – усмехнулся Ильин.

      Курехину стало ясно, что китайцы сильно вредили бизнесу Ильина:

      – А в Дальнеморске на русском еще говорят?

      – Только в диаспоре.

      Стюард принес жареного поросенка, лососину, зелень, и друзья принялись за еду. Жирную пищу пришлось основательно запивать гавайским ромом.

      После ужина поехали в гостиницу. По пути решили взглянуть на особняк, арендованный Дымовым, и велели водителю проехать по проспекту Науки.

      У особняка творилось что-то непонятное. При свете прожекторов одна группа рабочих сгружала с грузовиков секции металлических стоек, обвитых кованными ажурными виноградными гроздьями, другая рыла узкую траншею впритык к только сегодня уложенному поребрику. Звенело железо, звучал многоэтажный мат. Безобразие, нарушавшее общественный покой и сон горожан, возмутило Курехина.

      – Ты только посмотри, что эти твари вытворяют!.. – Курехин стал лихорадочно искать ручку двери, чтобы выйти, но не нашел и в ярости стукнул по борту машины.

      – Твари и должны вытворять, – сказал Ильин. – Сиди, я выясню.

      Ильин