Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий. Светлана Петрова

удовольствие доставляют мне книги – всегда есть собеседник, умнее тебя, но устают глаза, хотя оба хрусталика заменены на американский эрзац. Между тем проживать чужие жизни – не просто сладостно любимое занятие, чтение для меня наркотик. Я ухожу в чужой мир, из которого потом трудно вернуться в собственный – он кажется бедным и пресным. Это плохо.

      Все стены заняты полками с собраниями сочинений, но перечитывать классику заставить себя не могу, опасаюсь, что она сильно разойдётся с сущностью нынешней жизни, потускнеет под бременем личного опыта, а было бы жаль, пусть остаётся в прежних ощущениях. Да и отпущенного времени не так густо, чтобы тратить на повторение пройденного.

      Ушли в небытие мои современники, такие гиганты, как Астафьев и Распутин, неповторимый Шукшин. Не стало трагика Шаламова – подобный писательский дар так же редкостен, как драматический тенор среди теноров. Нет многих, многих других, которым, казалось, несть числа, я уж не поминаю уникальную плеяду поэтов-шестидесятников.

      Хороших отечественных текстов мало, хотя попадаются. Прочитав, могу забыть сюжет, но остаётся тонкое послевкусие и ощущение радости от приобщения к прекрасному. Некоторые пишут мастерски, увлекательно и даже слегка развлекательно – иначе, кто ж напечатает. Строчки лепятся слажено, время от времени подпрыгивая на ухабах от неожиданных сравнений и словечек: видимо, сочинители полагают, что вызывать удивление – важная черта нового времени.

      Среди писательских имён слишком много журналистов, эти, как правило, выбирают жареные темы: низменные инстинкты, задрапированные флёром светской тусовки, возня вокруг больших денег, пьянство, рафинированные бляди в разнообразных ракурсах. Расчёт на некий круг молодёжи, пускающей слюни по образу жизни «Тёлок» Минаева. Журналистам очень мешает профессионализм, который не заменяет таланта, а только мешает, омертвляя написанное. К беллетристике, понимаемой как belles letters, по аналогии с heîlcanto, эти сочинения не относятся никаким боком.

      Ощущения, что, не познай я этих книг, в моей судьбе случится обидная прореха, не возникает, а так хочется пронзительного сочетания звучаний, которые не отпускают, заставляя вновь и вновь возвращаться к прочитанной фразе. Но, похоже, тучи рассеиваются и литература с большой буквы набирает силу. Что бы это значило? Никогда не угадаешь, когда она завалится на бок или почему вдруг рождаются замечательные писатели, да ещё целыми пучками. Меня долго удивляло, что во времена уродливого советского режима так высоко поднялось искусство, создавались прекрасные фильмы, песни, строились красивые дома. Процесс загадочный. Ни экономика, ни политика, ни расположение звёзд здесь ни при чём.

      Свежие дарования проклёвываются всё чаще, это хорошо. Из уже широко известных – Сорокин. Не все понимают величину его таланта, он непривычен и намного умнее читателя, а то и иного писателя, это всегда раздражает. Прилепин как раз очень предсказуем, в чём-то примитивен, явно перехваленный, с каждой книгой разочаровывает