Босиком по лезвию клинка. Над бездною людских страстей. Олег Анатольевич Беликов

из кармана монеты и, причитая, опускали в шляпу. Семён сделал для себя несколько выводов: в шляпу, где уже были монеты, зарплата шла быстрей; улыбка и хорошее расположение духа больше стимулировали людей к разговору и благотворительности, чем слёзы и кислое выражение лица; искренность и честность давали лучший результат, чем ложь и корысть. Если Сёма честно и искренне рассказывал о себе, то человек почти всегда бросал деньги в шляпу. А главное, что Вениаминова после такого общения не мучили угрызения совести. С горем пополам собрав небольшую сумму денег, условный бомж-попрошайка вернулся в свою обитель. Равиль внимательно выслушал отчёт о прошедшем дне и заключил, что день проведён пассивно и поставленная перед Семёном задача выполнена лишь наполовину. Подопечный пробормотал что-то невразумительное в своё оправдание, а потом спросил:

      – Равиль, а почему наркоманы так сильно выделяются из толпы?

      – Мне сложно пока тебе объяснить, потому что это надо «видеть». Энергетический кокон наркомана имеет грязно-жёлтый цвет, а сзади него стоит чёрная тень духа наркотика. Когда действие препарата или алкалоида заканчивается, дух наркотика приближается к телу, а когда совсем прекращается – он входит в него, выгибая и выкручивая всю энергоструктуру человека.

      – А что значит «видеть»? – спросил Сёма.

      Равиль, немного поразмыслив, сказал:

      – Христос говорил, что вы будете смотреть и не видеть, слушать и не слышать. Вот, например, ты увидел костюм, и он тебе очень понравился. Внешне тот выглядит красивым и интересным, но если ты внимательно приглядишься к нему, то начнёшь не смотреть, а видеть. Тогда ты заметишь, что швы плохо обработаны, сшит костюм из синтетического материала, молния на брюках прострочена криво… Другой пример: стоит зелёное дерево. Ты начинаешь к нему присматриваться и видишь, что не совсем оно и зелёное, на нём есть сухие ветки, жёлтые листья и масса всякой неприглядной всячины.

      В этот вечер Семён записал в своём дневнике, что быть «попрошайкой» унизительно и постыдно, и в этих практиках он пока не может уловить ни сути, ни смысла происходящего.

      Так прошла неделя. Ежедневное сидение в грязном уличном углу больших подвижек в сознании Вениаминова не сделало до тех пор, пока не произошёл один курьёзный случай. К концу рабочего дня к Сёме на инвалидной коляске подъехал дед, обвешанный орденами и медалями. Он вытаращил на него безумные, свирепые от злости глаза и заверещал, как потерпевший:

      – Откуда ты такой взялся? Да, я тебя…!

      Такой отборной брани Семёну уже давно слышать не приходилось.

      – Я даю тебе пять минут, чтобы ты убрался отсюда по-хорошему, – проорал дед и удалился.

      Как позже выяснилось, седовласый орденоносец оказался конкурирующим субъектом нашему герою. Дед сидел в подземном переходе недалеко от «рабочего места» Вениаминова и, так же как Сёма, просил милостыню. Спустя полчаса к Семёну подошли два коротко постриженных