Любви все возрасты покорны. Вадим Иванович Кучеренко

тобой? – удивилась, но ничуть не обиделась Наташка. И даже засмеялась.

      – Он сегодня с утра такой…, – запнувшись, Сенька все-таки подобрал подходящее слово: – Странный!

      Солнце клонилось к горизонту. Из парка уже ушли бабушки с детьми. Закрылась билетная касса. Стало тихо и скучно. Они поднялись и пошли гулять по обезлюдевшим аллеям.

      Витька шел позади всех. Выпитое вино застлало туманом глаза. Ноги предательски ослабели, и он слегка пошатывался, но не старался скрывать этого, наоборот. В этой демонстрации своего опьянения был особый смысл. Сейчас Витька мог оскорбить кого угодно и просто так, ни за что, ударить. Ему было можно все, потому что он пьян, и он не один, а с друзьями. Тех, кто не пожелал бы с этим считаться, ожидала скорая и жестокая расправа. В сущности, ради этого они и пили. Выпивка и драка были единственными развлечениями, которыми они пытались прогнать терзающую их скуку. Школа не отнимала много времени, и надо было как-то убить оставшиеся после уроков до ночи тягучие, как патока, часы. Когда-то Сенька занимался спортом, Витька много читал и даже пробовал писать рассказы, и тогда времени в сутках было в обрез, не хватало на все. Но это было в далеком уже прошлом. Как сказал бы с глубокомысленным видом Витин папа, нельзя в одну реку войти дважды. Папа часто цитировал Гераклита, который был одним из его любимых философов, а потому Витька запомнил, и даже сейчас, выпив вина, мог бы рассказать много интересного об этом древнегреческом философе, жившем в пятом веке до нашей эры. Вот только слушать его никто бы не стал. Сенька и Наташка просто не поняли бы, а Олег снова презрительно назвал бы его пижоном…

      – Что вам от меня надо? – внезапно услышал Витька чей-то голос.

      И – словно яркая вспышка света сквозь густой туман: он увидел цепкую, костистую руку Олега на хрупком плечике Ледяной принцессы. Девушке явно неприятна эта рука с синими, похожими на земляных червей, прожилками, она пытается сбросить ее, но Олег сильнее, он только нагло ухмыляется и дышит перегаром ей в лицо. Он издевается над девушкой, ему нравится чувствовать свою власть над ней.

      Но тоненькая девушка с изящным футляром из-под скрипки в руках совсем не похожа на жертву. В ее глазах нет страха. В них только недоумение и нетерпение, а еще – бездонное небо с жарким солнцем в зените, и бескрайнее море с бешено накатывающим на берег прибоем, и радуга, раскинувшаяся над миром после летнего дождя… Ее глаза! Ненароком Витька заглянул в них тогда, когда они не были скрыты завесой густых ресниц. Это было сродни удару молнии, пробудившему в нем даже не любовь, а нечто большее – преклонение. Так первобытные люди поклонялись огню, видя в нем божество. В одно мгновение Витька стал язычником, избрав своим идолом девушку с льняными волосами и гордым взглядом, которую он видел до этого много раз, но по-настоящему разглядел только сейчас. Это бывает в пятнадцать лет…

      – Стой, крошка, – прорезался сквозь морок, который все еще окутывал Витьку, скрипучий, словно ржавая пила, голос Олега. – Мы ведь еще не все сказали друг другу, верно?

      – Отойдите от меня, – тихо