Колдовской замок. Часть VI. Ключ. Кае де Клиари

на него сквозь огромные очки, словно увидела впервые. Так было каждый раз, когда он приходил в читальный зал Архива Конгресса и когда выходил из него.

      Сперва он пытался наладить контакт с этой странноватой женщиной – приветливо здоровался, обращался с вопросами, делал попытки завести разговор, но всё было напрасно. Дама в дерюжной юбке, коричневой блузке с узким белым воротничком, в башмаках, сделавших бы честь портовому грузчику, в синих чулках, с традиционным пучком на голове и очках "а-ля профессор Прыск", то ли, в самом деле, успевала забыть о существовании единственного читателя, то ли успешно делала вид, что безмерно удивлена его появлением.

      Однако пользоваться фондами и каталогами Архива она ему не мешала, и стоило Мику миновать её пост, тут же погружалась в записи в огромных пухлых регистрационных журналах. Так что со всеми трудностями поиска в книжных джунглях приходилось справляться самому.

      Размышляя о своих нынешних находках, (драконий вариант сказки о трёх поросятах и обрывок зловещей песни нашлись после перелопачивания груды книг и свитков, которую проще было бы выразить в центнерах, чем в единицах хранения), бродячий священнослужитель вышел в холл, смахивающий на бальный зал, немного постоял, задумчиво глядя в сторону буфета, после чего махнул рукой и направился к выходу.

      Площадь перед зданием Архива была залита солнцем и безлюдна. Городской гул доносился сюда, как бы издалека и, судя по периодическим взрывам аплодисментов, свисту и крикам "Ура!", на соседних площадях снова шли митинги.

      Вообще, площадей в городе было много. Намного больше, чем он помнил из недавней своей жизни. Это объяснялось необычайной любовью граждан к разного рода митингам и собраниям, чего не водилось за ними раньше. Интересно, насчёт чего у них сыр-бор на этот раз?

      Мик, не сходя с парадной лестницы Архива, присел на край нагретого солнцем мраморного основания колонны и прислушался. Благодаря тишине и пустоте, царившей вокруг него, можно было неплохо расслышать, что творится аж на четырёх соседних площадях, соединённых с его площадью широкими короткими переходами-проездами, имеющими зачем-то арочные крыши. Мик прислушался к тому, что доносилось из того прохода, что был крайним справа.

      – Не отдадим никому!.. – орал кто-то оттуда сорванным голосом. – Не допустим и не позволим!..

      – Уууууууууу! – одобрительно вторила ему толпа, подкрепляя свистом своё согласие с мнением оратора.

      – Мы не свернём с выбранного пути! – надрывался голос. – Мы приложим все усилия…

      Дальше Мик не разобрал, потому что рёв толпы заглушил выступающего с речью, и теперь звуки, доносившиеся с той площади, напоминали шум прибоя. Тогда он обратился к противоположному проходу, бывшему крайним слева.

      С первых слов, что удалось разобрать, он понял, что там что-то неладно.

      – Не позволяйте с собой так обращаться! – почти визжал заполошный женский голос. – Долой геноцид по половому признаку! Долой диктатуру самцов! Даёшь демократические роды!

      Ах,