Хранители рубежей 3. Мурана. Наталья Шевцова

музыка. В зал зашли трубадуры, возвещая о предстоящем театральном представлении. Костюмы актеров не оставляли сомнений в том, что гостям предстоит стать зрителями миракля, театральной постановки, повествующей о жизни христианских святых. По иронии судьбы, это представление была сюжетом из Евангелие от Матфея (14: 1-12) и Марка (6: 14-29), повествующей о Саломее, попросившей у Ирода взамен полцарства принести ей голову Иоанна Крестителя на блюдечке.

      – Занимательный сюжетец, не правда ли? – он движимый страстью, а она из любви к матери совершают один и тот же смертельный грех, – прокомментировал Гордон, начавшееся действо.

      – Не понимаю о чем ты? – в голосе Ганимеда слышалось раздражение.

      – Я о том, что наваждение принимает множество форм…, но главное его отличие от истинной любви в том, что оно способно отравить душу.

      – Ты не знаешь Эллину, а я знаю…

      – Ганимед, прости меня, но ты не знаешь Эллину, вернее ты не знаешь ее теперь. Говоря фигурально, ты знал ее – когда она была звездой, но ты не знаком с ней, ставшей черной дырой. Хотя, я уверен, ты хорошо знаешь, что между сколлапсированной звездой и «извечной» чёрной дырой разницы практически нет, так как их физические свойства и проявления одинаковы.

      – Керт и Эллина здесь! – перебила их Пандора. – Так что там с кровью горгон? – в ее голосе чувствовалось явное напряжение.

      – Кровь горгон – ядовита настолько, что способна остановить даже бессмертное сердце. И Спекулум пока не нашел ничего о противоядии…

      Все время пока шло театральное представление, Ганимед боковым зрением наблюдал за Кертом и Эллиной. И следовало отдать им должное, вели они себя на удивление естественно. Например, Микаэль, уже битый час беседовал с лже-Джейкобом и лже-Викторией, но если судить по его веселому смеху и непринужденной позе, то у него и в мыслях не было, что он беседует с самозванцами. Да и сам Ганимед понимал, что если бы он точно не знал, что эти двое не Каминские – он никогда бы не заподозрил подвоха. Единственное чем они себя выдавали это тем, что лже-Джейкоб и лже-Виктория, как и они с Пандорой, глаз не спускали с Невлина.

      – А вечер перестает быть томным, – с усмешкой отметила Пандора, не отрывая глаз от только что распахнутой двери, в проеме которой появились истинные Джейкоб и Виктория Каминские. Так как о них еще и громко доложили, то их приход не мог не остаться незамеченным никем. По толпе сквозняком прошелестел ропот непонимания и замешательства, чем не преминули воспользоваться самозванцы, чтобы просто растаять у всех на глазах. Однако, особенно озадаченным выглядел, разумеется, Микаэль: он готов был поклясться, что ни Джейкоб, ни Виктория ни на секунду не отходили от него в течение последних тридцати минут. И все же, вот они идут, виновато улыбаясь и искренне извиняясь за опоздание.

      – Нет у меня и раньше бывали дежавю, но чтобы такие явные! – воскликнул Микаэль.

      – Ты о чем друг? – поинтересовался у него Джейкоб.

      – Ты не поверишь! Вы сегодня уже извинялись передо