Спаситель мира. Андрей Анисимов

день Синицын по привычке начал с Гороховского переулка. Однако на этот раз пришел к Маше Барановой не с пустыми руками. В кармане следователя лежала чистая дискета, и он, попросив у хозяйки разрешения воспользоваться компьютером-покойного, переписал на нее роман. На работе секретарша начальника Управления Тоня Самойлова за день распечатала его на своем допотопном принтере.

      Теперь следователь Синицын имел возможность изучать «рукопись», не беспокоя вдову. Он собирался заняться этим вечером перед сном. Но вчера Вера Сергеевна уехала к подруге на дачу, и Слава позвонил Шмелевой. Неудачное предыдущее свидание требовало нормального завершения, и он доказал, что не зря носит погоны.

      Лена, чтобы не волновать родителей, всегда ночевала дома. Посадив удовлетворенную подругу на такси, Синицын вернулся, лег в теплую после их бурного свидания постель и взял в руки текст. Он решил одолеть труд писателя, чтобы исключить литературную деятельность убитого из возможных мотивов преступления. Но глаза молодого человека в начале первой же страницы дали муть, а в конце ее крепко закрылись. Однако в мозгу старшего лейтенанта зафиксировалось незавершенность дела, и в шесть утра он проснулся. Сначала события из далекого прошлого никак не вписывались в его интересы, но скоро Слава романом заинтересовался, вовсе забыл свою серьезную профессиональную задачу и увлекся чтением, как ребенок. Необходимость прервать процесс его даже огорчила. Завтракать без матери Славе не хотелось, и хоть его раздражала ее постоянная забота – «Пусик, съешь котлетку, Пусик, выпей молочка», – без нее оказалось тоскливо. Синицын проглотил стакан холодного кефира и вышел из дома.

      В кабинете подполковника Грушина старший лейтенант произнес несколько общих слов, изобразив отчет за вчерашний день и, получив безразличное поощрение заученной фразой «Работай, Слава, работай», вернулся к своему столу.

      Михаил Прохорович Грушин по прозвищу Электрик, поскольку считалось, что ему «все до лампочки», в дела своих подчиненных старался вникать поменьше. Он даже на белый свет глядел, прищурившись, словно на прожектор. Все, что он видел, ему доставляло неудовольствие. Подчиненные знали, что в последнее время шеф был особенно не в духе. Подполковник недавно купил новую квартиру, в которой имелись лишь одни стены, и мучился проблемами ее отделки. Квартира Грушина вовсе не вдохновляла, и занимался он ею лишь ради супруги – огромной, с мощными формами бабы, служившей начальником средней руки в налоговой инспекции.

      Оживлялся начальник райотдела только при виде пива и воблы. Все остальные блага земного бытия он принимал безрадостно и фатально. Но несмотря на брезгливое безразличие подполковника к делам служебным, после посещения его кабинета Синицын чувствовал вину. Со дня убийства шла третья неделя, а он ничего путного пока не нашел.

      Комната сотрудников отдела убийств была невелика, но три стола вмещала.

      Слава вошел и никого из коллег не обнаружил. Опер Гена Конюхов, который занимал стол по соседству с его, используя законный трудовой отпуск, жарился у двоюродной сестры в Ялте, хотя формально уже числился в группе Синицына.

      Непосредственный