Спаситель мира. Андрей Анисимов

поправил Ван. – И любая, кроме Дн Сан Хи, может стать твоей, только не в ущерб работе, – цокнул языком Ван.

      – Право на женщину еще надо заработать, – усмехнулся Сабсан.

      – Ты разумный человек. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Это наверху, недалеко от моих покоев.

      – Я люблю гулять по неизвестным местам. Иногда брожу по ночам. Мне бы хотелось иметь жилье, чтобы не мешать никому моими прогулками, – выразил пожелание Сабсан.

      – Конечно, ты человек бывалый, но в этом городе я не советовал бы тебе гулять по ночам в одиночку. Беглые каторжники и другие лихие люди здесь не редкость.

      – Я обучен защите, – успокоил хозяина Сабсан. – За меня не бойся.

      Ван покачал головой и повел Сабсана за собой. Они вышли во двор и по снежной тропинке добрались до маленького флигеля. Ван отомкнул тяжелый замок и впустил в него гостя. Факел осветил небольшую комнату, заваленную старыми вещами.

      – Тут надо прибраться, но печь исправна, и если хорошо протопить, два дня тепло. Это сегодня тут как в леднике. Поспи ночь моим гостем, а завтра устроишься.

      – Ничего, я и сегодня устроюсь, если ты мне покажешь, где взять дрова.

      Ван показал дворовый склад с колотыми дровами и, пожелав новому работнику добрых снов, поспешил назад в теплую прачечную.

      Целуя в постели миниатюрную Сан Хи, он между делом велел ей не заглядываться на гура.

      – Смотри мне, отошлю обратно к твоему повелителю… – пригрозил Ван.

      Сан Хи спрыгнула на пол и, встав на колени, принялась умолять Вана не делать этого.

      – Ладно, иди ко мне. Ишь, испугалась… – добродушно проворчал Ван и потянул женщину к себе.

      Сабсан быстро растопил печь, разобрал вещи и соорудил себе на софе ложе.

      После этого разделся и вышел голый на улицу. С разбега упал в снег, растер себя с ног до головы и, вернувшись во флигель, надел халат. При свете горящих дров постоялец развернул свой узел, достал толстую желтую свечу и зажег ее. Пламя свечи наполнило комнату красноватым мерцающим светом. Установив свечу в тяжелый каменный подсвечник, Сабсан извлек небольшой кожаный мешочек, исписанный иероглифами. В нем хранились три бронзовые фигурки Таши-лам и растение, похожее на ветку хвои. Большим кривым ножом Сабсан срезал маленький отросток ветки и положил возле свечи. Затем расставил на ковре фигурки лам так, чтобы они образовали треугольник. Толстая желтая свеча оказалась в центре. Сделав все приготовления, Сабсан несколько минут просидел без движения. Глаза гура в это время были закрыты. Потом, открыв глаза, он прошептал несколько слов на непонятном для непосвященных языке и поднес кусочек ветки к пламени свечи. Хвоя сперва ярко вспыхнула, но тут же погасла, наполняя комнату клубами ароматного красноватого дыма. В клубах этого дыма постепенно возникла комната Ван Си Кина и он сам, сжимающий в объятиях миниатюрную китаянку. Сабсан, не шевелясь, наблюдал за любовниками. Утолив любовный голод, Ван Си Кин встал, подошел к сундучку, укрытому салфеткой из бисера, и открыл его. Достав из сундучка жемчужное ожерелье, протянул его женщине.

      – Возьми. Я добрый.

      – Раба