П. Осликов продолжает хотеть как лучше. Елена Соковенина

П. слышал, как папа сказал маме:

      – Обвиняемый всё отрицает.

      – Но это же враньё. Он же всё врёт! О боже, у нас сын вырос патологическим лжецом!

      – Ну-ну, – попробовал успокоить её папа. – Возможно, он специально. Привлечь внимание. Вызвать к себе интерес. Из мести!

      – Из мести? – поразилась мама.

      – А ты вспомни. Он ведь всегда говорил, что его третируют!

      – Но… но… – мама стала заикаться от изумления. – Но он же сам бездельник! Не может же он этого не понимать. Мы его вообще почти не трогаем!

      «Как бы не так, – подумал на это П. Осликов. – От вас покоя нет. Трогаете и трогаете. Присесть спокойно нельзя».

      А мамин голос продолжал:

      – Меня в детстве так ругали за каждую мелочь, что я думала… я хотела… я дала себе клятву обращаться со своими детьми по-человечески!

      – Да ну вас! – не выдержал Петя. – По-человечески! Такого наглого вранья я в жизни не слышал! Сам не придумал бы! Совесть хоть какую-то надо иметь?

      Он ещё долго беседовал сам с собой. Не с кем потому что больше. Не понимает никто.

      Назавтра утром состоялся суд. Обвиняемый настаивал, что всё забыл и ничего не помнит. Где порошок, пилка и прочее, понятия не имеет.

      – Это вы сами всё потеряли и на меня сваливаете! – повторял П. Осликов.

      Приговорили к наказанию: пять суток без компьютера. И приговор даже обжаловать не дали. Не слушали просто, и всё.

      Хотя мама потом нашла свою стеклянную пилку в сумке.

Прекрасный мальчик

      П. Осликов совсем не всегда был такой, как в истории с мылом. Иногда только.

      – А что это ты делаешь в холодильнике, если у тебя в комнате на столе бутерброд? – спросила один раз мама.

      – А я его уже съел.

      – А на столе ещё грязная кружка!

      – Нету у меня на столе кружки.

      Мама пошла, посмотрела – и точно, не было на столе у П. никакой кружки. Он всё убрал.

      – Иди чисть зубы.

      – Так уже, уже почистил.

      – Поди с глаз моих. Прицепиться невозможно.

      – Так это ты меня воспитываешь так, что не к чему прицепиться, я-то тут при чём?

      И П. Осликов ушёл.

      Эта история произошла летом.

      До первого сентября П. Осликов был прекрасный мальчик.

П. Осликов возвращается с дачи домой

      Есть некоторая вероятность, что П. Осликов был такой прекрасный потому, что мало бывал дома. Он летом на даче жил, у дедушки. И маме не писал и не звонил. Нечего было. Чего они вообще хотят? Как дела, им рассказывать? Так не о чем же рассказывать. Было бы о чём – так и позвонил бы. Ну, или написал. Про своих знакомых сами ругаются, что те звонят с пустыми разговорами. А сами-то! С этими взрослыми разговаривать невозможно.

      Но тут вышло одно дело. Тут уж надо звонить. Никуда не денешься.

      – Скажите, нам нужен жук-плавунец? – по-деловому спросил в трубку П. Осликов.

      Мама подумала и ответила:

      – Велик ли жук?

      – Достаточно велик.

      – Вези.

      Мама была очень хозяйственная.