Орион. Око земли. Макс Фетт

извиваясь и запутываясь, порождая цепляющие глаз узоры, и в итоге скрывались от провожающего взгляда наблюдателя за крышами домов вдвое меньше их, так и не раскрывшись полностью. Растений было совсем немного, всего пять скоплений из трех-четырех стволов по всему городу, однако выглядели они гораздо величественнее, чем любое другое здание под ними. По словам Зигмунда, на одном таком дереве могли спокойно уместиться несколько полноценных семей санов, насчитывающих минимум по три отпрыска в каждой. Постепенно, когда солнечный свет окончательно перестал окутывать город, в кронах то тут, то там стали зажигаться маленькие огоньки света, которые отчетливо просматривались в тени.

      «Как они вообще смогли вырастить здесь Ашны?» – подумал Маркус и с подозрением обратил внимание на огоньки. В них будто чего-то не хватало, но ухватить эту мысль, витавшую где-то рядом, не удавалось.

      Справа послышался глубокий вздох и три последовательных щечка пальцами.

      – Послушай, – умеренно спокойно начала девушка. – Я понимаю, что вид завораживает. Сама долго не могла оторваться, но если ты не хочешь покрыться румяной корочкой, нам надо бы войти в дом.

      – Да, согласен, – ответил ее очнувшийся от завораживающего зрелища спутник и, повернувшись на голос, двинулся в нужную сторону.

      Девушка стояла у открытой двери жилого здания, не отличающегося совершенно ничем от тех, вдоль которых они шли сюда. В слегка пугающем нетерпении она сжимала в руке связку ключей и, ни разу не прикрыв карих глаз, пристально наблюдала за приближающимся человеком.

      С каждым шагом Маркус погружался в непонятное поле безумия и злости, витавшее вокруг своей провожатой и ощущал, как температура заметно повышается. Он почувствовал, как по лицу стекли две капли пота, а рубаха под кожаным жилетом прилипла к телу. По виду девушка так же страдала от излишней жары, о чем говорили ее намокшие волосы и покрасневшее от давления лицо.

      – Заходи в дом! – громко выкрикнула она.

      Маркус, выращенный под нескончаемыми выкриками приказов командира в академии, в иной ситуации даже не шелохнулся бы, услышав ее повышенный тон. Однако, подкрепленный чистой ненавистью в глазах и тяжелым прерывистым дыханием, он дал понять, что гораздо безопаснее будет выполнить приказ, не вступая в намеренную словесную перепалку, как он поступил бы, будь на ее месте старший по званию.

      Войдя в дом, он сразу же почувствовал внутри холодный воздух и поспешил заполнить им легкие. Мельком взглянув на главную комнату, Маркус сразу узнал совершенно рядовое, небольшое по площади имперское жилье со стандартной деревянной мебелью в строгих и четких, подобно мышлению военного, углах и идеально ровными стенами с прикрепленными к ним трубами для паровых ламп. Кругом царила по-армейски особенная чистота и порядок, что вдалбливалась в головы курсантов с самого начала обучения.

      Маркус