Роковое наследие. Хроники Арринда. Юлия Скуркис

что он не преминет оповестить всех местных тружеников пера и организовать против нее заговор. Перспективы безрадостные: на всю оставшуюся жизнь она застрянет в Леберике и будет бесплатно горбатиться на жителей проклятого городка в счет уплаты саморазмножающихся налогов и штрафов. Ее убьет не меч или кинжал, не боевой пульсар, а кипы бумаг, тонны макулатуры. В конце концов, доведенная до отчаяния, Анаис явится к Даргу Лебериусу по доброй воле, дабы прекратить свои мучения.

      Хохот со специфической ноткой безумия, что донесся из маленькой кельи, заставил содрогнуться проходившую мимо прислугу.

      Поздним вечером за дверью раздались крадущиеся шаги, и в замке заскрежетал ключ. В дверном проеме подобно бледному призраку возник писарь. Анаис приподнялась на локте и с удивлением уставилась на гостя. Что этому сморчку тут понадобилось?

      – Положение у тебя незавидное. – Писарь нервно глянул по сторонам и присел в ногах у девушки.

      – Нормальное положение. Лежачее, – ухмыльнулась Анаис, – и сверху не каплет. Гораздо хуже, когда пешего путника непогода застает в дороге.

      – Ждет тебя долговая яма, – с притворным сочувствием сообщил писарь.

      – Неужто? – девушка уселась и подтянула к себе ноги, как это делают жители Ханута.

      – Никаких сомнений, – заверил ее незваный гость.

      – И ты пришел?..

      – Чтобы помочь тебе избежать неприятностей.

      – Как это благородно, – Анаис улыбнулась уголками рта.

      – Взамен…

      «Так речь не о благородстве. Как я сразу не догадалась», – внутренне усмехнулась она. Жаль, разговор только начал ее увлекать.

      – …ты пойдешь со мной в подвал, – сказал писарь, и в неровном свете пляшущего на сквозняке пламени свечи стало видно, как лоб его покрыла испарина.

      Анаис насторожилась.

      – У меня особые пристрастия, – поведал он.

      – Постой-ка, – сообразила девушка, – ты предлагаешь мне ночь любви?

      – Любовью я бы это не назвал, – мерзко захихикал писарь. – Выбора у тебя все равно нет, ведь никто, слышишь, НИКТО, кроме меня, тебе не поможет.

      – Думаешь, я настолько безнадежна? Разберусь я в этой треклятой декларации.

      – В моей власти задержать кое-какую почту, и день ото дня к твоему долгу будут прибавляться немалые пени.

      – Хм, хитро придумано, – оценила Анаис, – только никуда я с тобой не пойду.

      – Ты пожалеешь! – рассердился писарь и вскочил с лежака.

      – О том, что не провела ночь с извращенцем? Вряд ли.

      Двух мнений быть не могло – Анаис обзавелась врагом. Писаря теперь трясло не от возбуждения, а от злости, и он, захлопнув дверь, никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

      – Играй по правилам, Анаис, играй по правилам, – сказала себе девушка. Она закуталась в облезлый гобелен, который тайком позаимствовала в одной из пустующих комнат, и постаралась уснуть.

      Утром Анаис попросила аудиенции у госпожи