Роковое наследие. Хроники Арринда. Юлия Скуркис

зеваки.

      – Гляди-ка, шиволь издохла прямо под седоком, – заметили из толпы. – Надо бы спецкоманду вызвать.

      Анаис поднялась, отряхнула одежду, с раздражением подумав: «Хоть бы кто руку подал!»

      – Придется тебе странница заплатить за услуги специалистов, – выступил вперед активно молодящийся старичок с лотком на шее, на кромке которого значилось: «Мужской силы хватит до могилы. Приобретайте заговоренные снадобья Филистимия». Он безошибочно определил в пострадавшей иноземку, незнакомую с местными обычаями.

      – А дорого они берут? – спросила у него Анаис.

      – Зависит от объема работ, – глубокомысленно заключил старичок. – Вы, девушка, квартального дождитесь, он спецкоманду вызовет, а уж там, как столкуетесь, – посоветовал он.

      И тут из лавки вышел пекарь, привлеченный шумом на улице. Увидев причину всеобщего внимания, он разразился гневной тирадой:

      – Падаль перед лавкой! Я же клиентов лишусь! Да я тебя, оборванка, по судам затаскаю! – набросился пекарь на Анаис, угадав, кто хозяйка шиволи.

      – Какая же это падаль?! – возмутилась девушка, ничем не выдав испуг. – Она просто спит. Сейчас отдохнет – дальше поедем.

      «Х-хэ», – дружно выдохнули зеваки, замерев на минуту с разинутыми ртами. Воспользовавшись паузой, Анаис поманила пекаря пальцем. Краснощекий толстяк нехотя подошел и склонился к ней. Скорее всего, из любопытства.

      – Дешево отдам, – прошептала она ему на ухо. – Отличное мясо для пирожков. Вот увидите, шиволь дотопает до забойщика самостоятельно.

      Пекарь был уроженцем Тоборно и, как все коренные харандцы, нутром чуял выгоду. Толстяк попеременно изобразил негодование, сомнение и, наконец, почти согласие. Как бы там ни было, но он принялся разгонять толпу:

      – Проваливайте! Всю улицу перегородили. Покупателям к лавке не подойти.

      – А что она ему сказала, – зашушукались зеваки, – никто не слышал?

      – Да ясное дело – что. Девка ладная, я бы и сам с такой не прочь…

      – Да ведь она еще не вошла в возраст невесты, – с легкой неприязнью сказал кто-то.

      – Во Дворцах Любви и моложе попадаются. Это на любителя. А девка не малолетка, просто худосочная. У меня глаз наметанный. Рыжие-то, Литом благословленные, поговаривают, – огонь!

      – Набор костей – тоже на любителя, – хохотнул кто-то.

      Анаис почти дошла до точки кипения, слушая разглагольствования окружающих. «Тупые кретины! – подумала она, оскорбленная до глубины души приписанными ей грехами и оценкой внешности. – И вовсе я не рыжая, а золотисто-русая!»

      Когда толпа окончательно рассеялась, понукаемая гневными криками пекаря, Анаис, чуть шевельнула пальцами и «подняла» почившую шиволь. Воздух вокруг скакуна слегка замутился, блеснул серебряными искорками, и те, прильнув к трупу, заставили его встать на ноги.

      – За транспортировку