Девять изб в сумеречном поле. Повести и рассказы из книги дорог. Анатолий Ехалов

такую поймал, что она дорогой задурила, да и разнесла Пузыреву лодку в щепки. А у него веревка к ноге привязана была и утянула, сказывали белужина Пузыря к себе в пучину. С тех пор никто его и не видывал.

      Ребята не нашлись, что ответить. Молчали до самого рыбацкого стана, переживая впечатления дня. Вечером варили стерляжью уху, готовили малосолого муксуна.

      Старший артельщик Алексей Вихрев принес из сарая припрятанную бутылку спирта.

      – Давайте-ка выпьем мы за нашу артель. – Сказал он, поднимая кружку. – Не зря говорят: «Дружно- не грузно, а врозь – хоть брось!» Этакую работу сегодня свернули.

      – Да уж, – поддержал Каев. – Артельная каша, гуще кипит.

      – Выпьем, братцы и за наших гостей. – Продолжал бригадир. – Это они нам удачу такую принесли. Пол месячного плана взяли. Один осетр на два пуда потянул… Так пусть же и им во всем сопутствует удача!

      Стукнулись кружками, крякнули и долго, до седьмого пота стучали ложками по блюду, вылавливая расплавленное золото стерляжьего жира. После чая, разморено закурив, повернулись к Каеву.

      – Ну, что, дедко, скажи – ко, ребятишкам сказку. Мы тоже давно уж от тебя сказок-то не слушали.

      Каев не отказывался. Наоборот, видимо, ему нравилось сказывать истории рыбакам.

      – Ну, что, – откашлявшись начал он, – расскажу про наши великие реки… Сказки сказывать – не дрова рубить. Слушайте.

      У каждой птицы – свое гнездо, у каждого человека своя малая родина. А как же без родины реке быть? Не бывает без родины даже больших рек…

      …Тихо над рыбацким станом. Чайки накричавшись за день, угомонились в речных протоках, лишь изредка доносились с реки глухие удары, то крупная рыба выходила на промысел, ударами хвоста глушила задремавшую молодь. Стреноженная рыбацкая лошадь топала в росных лугах да хрустела травою.

      Старик замолчал. Полночные звезды густо сияли на небе, пора было ночевать. …Мальчишки, убаюканные красивой сказкой, уже клевали носами. Рыбаки потянулись в сарай, только за столом под навесом оставались еще старший артельщик Вихрев да старый рыбак Каев. Уже засыпая, Васька слышал, как старший артельщик рассказывал Каеву.

      – Разведка боем, дядя Саша, – это когда тебя посылают на верную смерть. У тебя отбирают все документы, награды, знаки различия. И ты идешь в открытую, а тебя противник изо всех огневых средств лупит, так, что небесам тошно. Вот мы и пошли. Нас было двести человек отобрано, а вернулось только семь…

      – А про родину ты хорошо сказал, – Каев, – помолчав добавил Вихрев. – Тоскую я по нашей Шексне. Вольно тут, богато промыслом, а вот тянет домой. Изба у меня там родительская брошена. На острове.

      …Собирали припасы в дорогу. Вихрев положил ребятам пяток больших присоленных муксунов, связку вяленых чебаков.

      – А можно я, дядя Леша, возьму муксуньей икры хантыйского хлеба сделать, да щук небольших.

      – Бери, бери. У нас этого добра не убудет. –