Рассудок маньяка. Чингиз Абдуллаев

Они работали практически в одном помещении. Примерно до половины седьмого. И ушли все вместе. У них сейчас много работы, они часто уходят позже обычного. Вообще у нас люди просто золотые. Им деньги месяцами не платят, а они трудятся на одном энтузиазме. Все очень тяжело переживали смерть Хохловой.

      – Они работали вместе с Хохловой?

      – Нет, они находились в другом конце коридора. Но никто не слышал ни криков, ни мольбы о помощи. Ничего не слышали. Впрочем, это и неудивительно. У них стоял такой шум. А лаборатория находится за первой комнатой. Сотрудники ФСБ проверяли, оттуда ничего невозможно услышать, даже если в комнате, где убили Хохлову, кричали бы изо всех сил.

      В этот момент зазвонил телефон. Сыркин поднял трубку и, выслушав сообщение, нахмурился и сказал:

      – Пусть зайдет ко мне.

      – Что случилось? – спросил Дронго.

      – Мастуков приехал. Раньше времени. Хочет со мной поговорить.

      – Интересно. Вы разрешите мне присутствовать при вашем разговоре?

      – Да, конечно. Он сейчас придет. Ваш чай совсем остыл.

      Они успели выпить свой чай, когда в кабинет вошел высокий молодой человек лет тридцати. У него были длинные волосы, закрывавшие уши. Чуть вытянутый нос, небольшие глаза, одутловатые щеки.

      – Здравствуйте, Михаил Михайлович, – вежливо поздоровался вошедший.

      – Садись, Мастуков. – Сыркин показал на стул. – Ты чего так рано прикатил? Или дело есть?

      – Хотел с вами поговорить, – нерешительно начал охранник, взглянув на Дронго.

      – Можешь говорить, – понял его взгляд Сыркин, – при нем можно все говорить.

      – Я хотел наедине, – упрямо сказал Мастуков.

      – А я тебе говорю, что при нем можно, – повысил голос хозяин кабинета, – и кончай темнить. Секреты у него, понимаешь. Говори, зачем пришел?

      – У меня к вам личное дело.

      – Ну вот и говори про свое личное дело.

      – Хотел вам показать вот эту картинку. – Мастуков достал из кармана фотографию и передал ее Сыркину. Тот посмотрел на фотографию, огорченно крякнул и передал ее Дронго. Это была фотография из обычного «Плейбоя». Обнаженная женщина.

      – Откуда? – коротко спросил Михаил Михайлович.

      – Из мужского туалета. Кто-то «забыл» на подоконнике.

      – Когда нашел?

      – Два дня назад. Ночью.

      – Вот видите, какая гадость, – раздраженно фыркнул Сыркин.

      – Держите осторожнее, – предложил Дронго, – там могут быть отпечатки пальцев.

      – Не могут, – сокрушенно заметил Михаил Михайлович, – мы проверяли все журналы, которые находили до сих пор. Никаких отпечатков ни разу не нашли. Я даже, используя свои связи, просил проверить в лаборатории на Петровке. Никаких отпечатков.

      – Странный маньяк, – задумчиво покачал головой Дронго, – нигде не оставляет отпечатков, словно сознательно вас провоцирует.

      – Почему не сказал сразу? – спросил Сыркин у Мастукова.

      – Боялся. Думал, опять за меня возьмутся. Два дня мучился. Но потом вспомнил про Пашу. Он ведь тоже