Маски духа. Ефим Бершин

раздевайся, будем снимать мерку. Он разделся – и нет человека. Пустое место, а не человек. Зато когда я пошил ему костюм, это стал человек! У кого еще такой костюм, я тебя спрашиваю? И уже никому не интересно, что он грузчик из магазина. Все думают, что он, как минимум, бухгалтер. Потому что все в этой жизни надо делать красиво. Если не делать красиво, считай, ничего в жизни не было. Что ты будешь вспоминать?

      И он вспоминал. Иногда он надевал свою маску и так сидел у открытого окна, воскрешая молодость и пугая случайных прохожих.

* * *

      Ровно через пять минут, как Синявский и обещал, он возник в виде странного явления: глаза – враскоряку, язык – на поясе, ноги – отдельно. За пять минут! Включая дорогу! Если бы я никогда не пил вина, я бы поверил. Но я ли не пил вина, не говоря уже о водке! Я пил «Фетяску» и кислый до икоты «Рислинг», «Мукузани» и «Негру де пуркарь». Я пил «Кагор» из запасов Кицканского монастыря и волжский «Солнцедар», пронесенный в воинскую часть в сапоге моего приятеля Кривовыева. Я пил тягучую, как кисель, розовую «Лидию» и отвратительный, как всякая неестественная смесь, вермут «Букет Молдавии». Я пил все столовые вина с Бессарабского рынка и нежнейшую «Изабеллу» из сокровенных подвалов, куда допускались только избранные. Я даже пил «Портвейн» московского розлива, от которого падали под стол лучшие поэты подцензурной эпохи. Но я никогда не напивался за пять минут, включая дорогу. Однако же факт, как говорится, был налицо. Еще пять минут назад он собирался съесть мои книжки, а теперь, как персонаж офорта Гойи, красовался в художественной раме двери, смотрел в разные стороны одновременно и прислушивался: не раздадутся ли из кухни грозные шаги командорши.

      II. Послесловие

      Ты будешь ругаться, мой друг, утверждать, что я сошел с ума и совершенно не пригоден для написания крупных художественных полотен. И в общем, будешь прав. Потому что ни один серьезный прозаик не станет занимать себя послесловием после того, как написана всего-то малая часть текста. А если и озаботится этим, то, наверно уж, поставит его туда, куда следует. Но это еще полбеды. А истинная беда в том, что и все остальные части данного повествования никак не пожелали выстраиваться друг за другом в необходимой последовательности, предпочитая скакать в разные стороны, как зайцы на охоте. Поэтому мне ничего не оставалось, как каждому куску текста присвоить порядковый номер, хорошенько перемешать их на столе, бросить жребий и расставить в той последовательности, как этот жребий и указал. Все было честно. Как выпало, так и выпало. Более того, даже названия глав оказались совершенно случайными и, скорее всего, мало что могут сказать любопытному читателю.

      Правда, ты опять можешь возразить. И опять будешь прав. Действительно, почему у настоящих прозаиков таких проблем не возникает, а у меня возникли? Так ведь я и сам вначале не понял. Пару-тройку книжек я все же прочел и понимаю, что сюжет должен расти по мере происхождения и развития каких-то событий, а вместе с завершением этих событий должен завершаться и сюжет. Как говорится, время все расставляет по